Олег Фролов - Хроники Тиа-ра - битва за Огненный остров

И то, что произошло сейчас между мной и Миа-ку, могло бы и не быть таким болезненным, если бы я мог заглушить эту боль праздными разговорами, бесполезным шатанием по острову или еще лучше – душевными беседами где-нибудь на живописной террасе лицом к закату. Но вот беда: у меня уже не осталось человека, который бы мог в этом помочь.

Мику-ра, с которым мы провели немало дней и часов на таких террасах, теперь не составит мне компанию сразу по многим причинам. Тот-ра окончательно ушел в свое механическое затворничество – уже давно между нами не было тех глубоких и очищающих разговоров, как прежде. Мак-ра, с которым можно было скоротать час-другой за непринужденной беседой о птицах, лишился жизни. Никогда не расскажет мне о своих странных верованиях и Тода-ра, который, я уверен, мог бы стать хорошим другом. В других обстоятельствах. Даже Кир-ра – тот самый странный и непонятый Кир-ра – теперь обречен на свое собственное мрачное одиночество в заброшенной шахте.

Я почувствовал, что остро, пронзительно и как-то по-особенному сладко жалею себя. Не тех людей, судьбы которых разошлись с моей (иногда – трагическим образом), не Миа-ку, которая, наверное, чувствует себя преданной и униженной, а себя – бесконечно одинокого в этой бесконечно привычной умме. Так уж устроены. Жалость к себе маскируется под множество разных чувств, людей и образов, а остается таким же эгоистичным и бесполезным наваждением, как и всегда. Но сейчас, прямо сейчас мне не было за это стыдно.

Может сходить снова к Миа-ку? Рассказать ей, как я одинок? Намекнуть на то, что без нее готов лишиться жизни вот так просто – прямо сейчас? Уродцем вопросов, сомнений и необдуманных действий жалость к себе самому снова нависла над постелью – в новом обличье. В этот раз у меня хватило сил прогнать ее прочь. Или, по крайней мере, оттолкнуть на время.

А уже под утро я наконец-то ощутил то самое искреннее и настоящее – непоколебимое понимание того, что именно Миа-ку и Тами-ра делают мое существование реальным. Снова ощутил, в который раз. А еще – уверенность в том, что ничего еще не кончено. И с этим чувством я вскоре смог провалиться на ту сторону – глубоко, тяжело, без снов и видений.

35. Лезвие, запачканное кровью

На той стороне видел Кир-ра в каком-то темном, мрачном и холодном месте. «Заброшенная шахта» – догадался я и тут же понял, что вижу не Кир-ра, а сам нахожусь здесь. В этом видении не было почти никакого действия, только беспросветное одиночество и безнадежность.

Не знаю, куда бы привел меня этот мутный и едва текущий поток образов, если бы с той стороны меня буквально не вытряхнул ровный, но требовательный мужской голос:

– …ставишь под угрозу успех наших начинаний. Это недопустимо. Тебе следует немедленно отправиться со мной на площадку, чтобы сразу отправиться на Зеленый остров.

Я подскочил на постели и несколько секунд бессмысленно смотрел на непрошенного гостя. Пытался понять, кто он, а заодно вспомнить, кем являюсь я сам. Это оказалось непросто.

Очень скоро понял две вещи. Во-первых, передо мной – Сог-ра. Снова он. А во-вторых, солнце уже заметно выше, чем шестой солнечный шаг. Возможно, седьмой или даже восьмой. Это значит, что я не явился в назначенное Мику-ра время на площадку.

И почти сразу же, как упавший на голову каменный блок, воспоминание о вчерашнем вечере и разговоре с Миа-ку. Шумно выдыхаю, падаю обратно на постель. Хочется зарыться в нее обратно и снова оказаться на той стороне. Пусть даже в темном, мрачном и холодном месте в глубине острова. Но Сог-ра не унимается:

– Ну же, вставай! Это – наша общая миссия, и мы должны выполнить ее до конца. Мику-ра уже ждет тебя там, – назидательно, но беззлобно говорит.

Через несколько минут я уже плелся за законником на площадку, хотя еще вчера не собирался выполнять никаких просьб и тем более приказов Мику-ра. Сейчас – слишком разбит, чтобы сопротивляться. Да и оставаться наедине с самим собой снова не хотелось. Лучше уж компания Мику-ра и Ши-те. Той, которая никогда не подводила.

Со вчерашнего дня ничего не пил. Во рту вязко и неприятно. На этом фоне голод уходил на второй план, а с учетом рухнувших отношений с Миа-ку – и вовсе на третий.

Оказалось, что сегодня – очень важный день в политике и будущем Архипелага вообще. Долгие переговоры по световой азбуке с активистами с Белого и Зеленого островов и растущее недовольство Храма привело к тому, что борьба за свободу воли на этих землях готова была перейти в активную фазу. Уже готова.