Евгений Бергер - Горизонт событий

- Некономи?! С какого перепугу вы даете мне глупые прозвища? Мое имя Мотидзуки Ичиро! – строго произнес я и ударил окровавленным кулаком по столу.

- Нет. Для меня ты будешь Некономи. – улыбнулась Кицуне. Схватив меня за воротник, она внимательно рассмотрела нашивку: - Сацубаси Хенкейбо, значит?

- Не смейте приезжать за мной туда!

- Посмею. Еще как посмею! – девушка взлохматила мои желтые волосы, а затем направилась к выходу: - Это заведение теперь в собственности Господина Редзю! Если хотите продолжать тут работать – оставайтесь. А если нет, то жду завтра заявления на увольнение к одиннадцати часам утра на барной стойке! Всем хорошего вечера!

Вырубленных мной бандитов утащили. Лакоса вызвала полицию и скорую помощь. Я, разочарованный в жизни, направился обратно в приют.

Я не фаталист. Для меня не существует другой судьбы, кроме той, что я сам творю. Но как же так получилось, что я снова встрял в дела мафии?

Итак, продолжаем историю знакомства с моим другом Редзю.

На следующий день, после происшествия в пабе Матэуша, я твердо решил, что в шесть часов вечера не появлюсь на улице ни при каких обстоятельствах.

Нянечки начали собирать всех в толпу, чтобы выпроводить из детского дома. Гулянка длилась с 17:30 до 21:00. То есть дети были предоставлены самим себе. Могли выйти в город, а могли остаться и гулять на территории учреждения, которая, кстати, была почти четыре гектара. Здесь была стандартная детская площадка образца 1983 года. Такие устанавливались во дворах младших школ. Несколько качелей, крутящаяся карусель, беговые «барабаны» и несколько спортивных снарядов для физической культуры. Чуть дальше на территории располагался знаменитый яблочный сад. Чем он был знаменит?

Дело в том, что раньше оттуда воровали яблоки, несмотря на все запреты Старшего воспитателя. После того, как четыре ребенка умерло во сне от отравления, яблоки воровать перестали. Я уже потом узнал, что в этом заведении не только дети являлись подопытными мышами. Зачем ограничивать свой ученый потенциал? Можно и на детях, и на растениях, и на животных. Чтобы комплексно объять все варианты.

Детишки собирались на прогулку. Коридоры были буквально забиты до предела!

Я спрятался в шкафу, искренне надеясь на то, что меня не найдут. Забавно, ведь обычно все с радостными криками убегали гулять, а нянечки начинали генеральную уборку и обработку поверхностей. Это была обязательная процедура, ибо руководству приюта не хотелось терять «мышек» просто так!

Кстати, тут не было особой системы слежения. В 21:30 - общее построение в актовом зале и перекличка. Если кого-то не досчитались, то сперва проверяли все здание, а потом звонили в полицию. Детские дома, вне зависимости от уровня, были подключены к единой системе поиска. Там было что-то вроде социальной программы. Подробностей не помню, но суть такова, под красивой оберткой выставлялась очередная пакость. В общем, сбегали из нашего детдома крайне редко. В случаях, когда кого-то не досчитались сразу – через месяц или полтора находили. По частям. Город большой и что таится в его потемках не известно. А из-за ребенка со значком Сацубаса Хенкейбо никто шумиху поднимать не будет. Дело замнут, а маньяк останется на свободе. Если ребенок находился живым, то его жестоко избивал Старший Воспитатель. В ход шло все, что попадалось под руку. Один раз и мне посчастливилось испытать на себе «праведный» гнев.

Конечно же, мне не хотелось жить в этом отвратительном месте! Я сбежал, и мне удавалось скрываться аж целых три дня, пока полиция меня не обнаружила. Как я узнал позже, кто-то из соседей того заброшенного дома, что служил мне временным укрытием, сообщил о незваном госте.

Старший воспитатель бил меня ремнем, потом бил туфлей, а затем в ход пошла резиновая дубинка. Я, собственно, терпеть не стал! Выхватил дубинку и всыпал товарищу по первое число, ибо это было голимое превышение должностных полномочий. Воспитатель, каким бы он не был, должен ментально влиять на ребенка. Физическая расправа делает из человека зверя. Старший воспитатель понял, что со мной лишний раз лучше не иметь дел. Но в местный карцер меня, все-таки, закрыл.

Я просидел без света и еды примерно тридцать шесть часов. Тогда ко мне пришло понимание того, что еще не настало время для моей революции. Нужно было все тщательно подготовить и сделать красиво! Признаюсь, на это у меня ушло несколько месяцев.

Сейчас я всеми силами пытался скрыть свое присутствие, но в комнату зашла нянечка проверить все ли вышли… В итоге меня нашли и вытолкали на улицу.