Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

Те возвышались вдоль главной аллеи и как будто немного кривились при виде своего потомка. Тут были все Чеболдиды – от Чеболдая Первого до Авартена Третьего, покойного императора-отца. И по их наружности можно было изучать историю моды Грандпайра за последние пятьсот лет.

Сразу узнать, в каком веке высшая аристократия носила лишь легкие туники и панталоны, а в каком – феерии кружев и плюмажа. Когда было принято ходить со шпагами, когда с кортиками, а когда вовсе безоружными. Когда знать похвалялась пышными бородами, когда оставляла только усы и бакенбарды, а когда вовсе брила наголо даже макушку.

Почти все Чеболдиды были образцами мужества и благородства. Но если Чеболдай Первый выглядел атлетом с гигантскими мышцами, то Авартен Третий – жилистым, однако изящным и даже каким-то томным.

Впрочем, это не мешало ему даже в старости гнуть руками стальные пруты. О Чеболдае Первом ходили упорные слухи, что он на самом деле сын титана Диагрона. Все его потомки отличались редкой для смертных людей силой и долгожительством.

Чеболдай Второй смотрелся на их фоне живой насмешкой. Он и сам это почувствовал и слегка взгрустнул.

- А он действительно был сыном Диагрона? – спросил Дегатти.

- Кто знает, кто знает... – пожал плечами Янгфанхофен, протирая бокал. – Я все-таки не настолько пристально слежу за вашим миром, чтобы точно знать, кого и когда этот Диагрон оприходовал.

- Я в свое время встречался с Чеболдаем Первым – он действительно смахивал на титана, только помельче, - сказал Бельзедор. – Но сыном Диагрона он точно быть не мог.

- Почему?

- Среди детей Диагрона не было смертных. Только титаны – это часть его жребия.

После легкого двухчасового ужина император принял теплую ванну, был умащен маслами и отправился в постель. Он устал с дороги и желал как следует отдохнуть.

Пока Чеболдай Второй почивал, придворный брадобрей подравнял ему волосы и удалил щетину с лица. Сия процедура была скучна его величеству, а потому ее предписывалось проводить ночью. Требовалась немалая искусность, чтобы привести царственную прическу в порядок, не потревожив ее обладателя. Спал император крепко, но чутко.

А пока он спал, в оставленном Грандтауне уже начинались важные события. То немногое, что канцлер все-таки доносил до своего монарха – неурожай в Гильтрии, новые рудники – было лишь крохотной частью государственной жизни. Большую часть решений царедворцы давно принимали сами, игнорируя волю государя и подвластную лишь ему печать.

Коннетабль командовал войском. Казначей распоряжался финансами. Пэры управляли своими провинциями. Все это они делали по своему усмотрению и отчитывались не перед императором, который почти не покидал пиршеств, а только перед канцлером.

В целом всех такая система устраивала. Авартен Третий тоже не интересовался государственными делами. Но он все-таки хотя бы изредка отрывался от развлечений, хотя бы иногда читал отчеты и донесения. Он обожал паровые махины и заключил договор с гремлинами. А его сын... за минувшие шесть лет канцлер стал по факту абсолютным владыкой Грандпайра.

И он все меньше понимал, зачем ему эта гора сала, перед которой нужно становиться на колени.

Особенно сейчас, когда империя переживает не самый простой период. Несколько победоносных войн полностью опустошили казну. Два неурожайных года подряд привели во многих местах к голоду.

И это при том, что запасов провизии в амбарах больше, чем можно съесть. Просто принадлежат они тем, кто не желает снижать цены – а многие даже и придерживают излишки, ожидая большей выгоды.

Словно этого было мало, вспыхнула еще и эпидемия фойерваркии. До столицы она пока не добралась, но южные провинции то и дело видели, как люди взрываются прямо на улицах. Распространять об этом слухи запрещалось, чтобы не сеять панику, но их все равно распространяли.

И вот – недовольные вышли уже и к императорскому поезду. Восстания разгораются все чаще, чернь все сильнее озлобляется. Уважение к власти и закону окончательно подорвано.

Грандпайру необходимы перемены. Нужна сильная власть. Иначе...

- Как там уличные бунты? – спросил канцлер, набрав номер на дальнозеркале.

- Подавляем, мессир, - гортанно ответил коннетабль. – Потерпите. Приглядывайте лучше за моим кузеном, а военное оставьте воинам.

Канцлер проглотил оскорбление. Мессир. Да, так вышло, что у него нет наследственного титула. Он всего лишь шевалье, дворянин десятого ранга, самого низшего. Предыдущий император так и не озаботился сделать его хотя бы бароном, а на нынешнего и вовсе рассчитывать не приходится. Канцлер дважды недвусмысленно ему намекал, но жирный дурак ничего не замечает.