Джеймс Черный - Между мгновениями

-Ты же знаешь, как я сатанею, когда освобождаюсь от оков Ларисы. Да мы все такие. Вроде не договариваемся, но мигом отвязываемся, становимся бешенными. Свобода хуже наркоты. Филя со своей старухой слиняли на прием, а мы закатили пародию на оргию. "Давай снимай! - кричал мне Штольцман, - чем ты хуже Кроненберга".* Я уполз в номер за камерой, да, видимо, обо что-то

________________________

Цфате - Цфат - город на севере Израиля.

Дэвид Кроненберг - режиссер, экранизировавший знаменитый роман Уильяма Берроуза "Голый завтрак". У. Берроуз (1914-1997) основоположник битничества. Герои романа: героин, наркопритоны, сексуальные извращения.

запнулся, свалился на пол и забылся. Под утро я услышал в номере странный шум. Штатив, который с вечера стоял у окна, (я снимал слайды ночного Тель-Авива) переместился на середину номера и по непонятной причине раскачивался, а на нём стояло блюдо с рыбой, цветным гарниром и пучком

зелени в рыбьей улыбке. Но поверь мне, глаза у неё были живыми, трепетными.

- Не штатив, а дельфийский треножник,* - я осторожно пытался напомнить о реинкарнации мифов в любимые народом анекдоты, но Казимиру было не до смеха.

- Выдержать взгляд этот было невозможно. Я решил освободиться от него, и сам закрыл глаза и, как учил меня наставник Ден, энергию от глаз своих направил к сердцу, и сердце моё открылось, разомкнулось. Откуда пришли слова, мне было неведомо: или рыба говорила, или я услышал их в себе:

- Казимир, ты сменишь имя, веру и судьбу...

Я попытался с рыбой заговорить и, кажется, сказал ей пару комплиментов, но тут позвонила Милена, и пока я говорил, поднос с рыбой исчез.

Прошло всего три дня, а мне кажется, что со мной всё это было в другой жизни. На следующее утро Филя всех замордовал, и я стал в суете о рыбе забывать и реже колоться о занозу пророчества. Клип решили снимать ночью, прямо на набережной, но какая это набережная? Меня Киркоров попросил снять

ключевые точки прохода с измерением шагов: надо точно уложиться в

строчки песни, но работать было невозможно. По набережной непрерывно ездили машины, суетился странный народ, тут же растянули рыбацкие сети. Повсюду громоздились ящики с рыбой и около них горланили продавцы и вожделели покупатели. И когда я в отчаянии сел, мой "Хассель"* тут же полетел в воду. Старуха в инвалидной коляске с толкающей её сзади японо-мать китайкой, а на самом деле, как оказалось, филиппинкой*, врезалась в мой

штатив и только непомерная стоимость камеры заставила меня быть сверхпрытким и поймать её на лету. Воздух куда-то исчез, я задыхался от гнева, но и кричать было бесполезно: старуха, похожая на птицу, застигнутую непогодой на суку, так что казалось - ещё один порыв ветра и её сдует вместе с листвой, вперила в меня глаза, да не глаза, а в пол-лица лишь чёрные зрачки.

Она и не собиралась сматываться с места преступления, а, сделав решительный

жест рукой, остановила свою рикшу властным движением с явным желанием сказать мне что-то. Я стал прятать камеру в кофр и пятиться в толпу, и от старухи, как от греха, быть подальше. А вечером в ресторане я вновь увидел её сидящей в своей коляске в углу под огромной сушёной рыбиной, подвешенной на шпагате к потолку. Она притулилась к аквариуму и, как и днём, сверлила

меня своими черными дырами. Но тут эта сучка Милена, держиморда Киркорова, отодрала меня от пива с рыбой и увезла в гостиницу готовиться к ночной съёмке.

Но самое удивительное произошло поздно вечером, когда я возвратился в ресторан. Ты, конечно, был в Яффо и помнишь, что вдоль всего берега, тоскуя о _____________________

Дельфийский треножник - Аполлон основал в городе Дельфы Оракул: храм бога, в котором жрецы предсказывали будущее. Наибольшей известностью в Греции пользовался Пифийский оракул. Жрица Аполлона пифия в Дельфийском храме восседала на треножнике.

Хассель - дорогая, престижная профессиональная фотокамера.

Филиппинкой - в Израиле уход за престарелыми осуществляют гастарбайтеры выходцы из Филиппин.

море, стоят многочисленными рядами яхты, а между ними есть деревянные мостки с редкими столбами, на которых бьются на ветру фонари. Я услышал отвратительный скрип одного из них, посмотрел наверх и увидел серый сгусток тумана или облака, который, покружив вокруг фонаря вслед за мечущимся светом, переместился к мачте одной из яхт и осел, исчез на её носу. И тут небо очертило профиль моей старухи - птицы, и если бы не контур знакомой коляски за её спиной, я точно бы себя уговорил, что это видение. Всё! Начало сбываться. Мне пришло послание из Шамбалы, что на сто девяносто седьмой день Большого Приземления со мной что-то произойдёт. Воля и страх покинули меня, а провидение взяло за руку. Я спустился с каких-то ступенек на деревянные мостки, и подо мной захлюпала притихшая волна. К моему удивлению некоторые яхты светились изнутри. Из них раздавались смех, музыка и звон посуды. Я продвигался почти на ощупь, когда услышал странные