Джеймс Черный - Между мгновениями

звуки, как будто кто-то разламывал щипцами орехи. Звуки очистились от шелухи, и небо мне сказало, да не по-русски, а русским голосом:

- Сегодня ночью я отправила вам с Вики рыбу. Я приурочила её ко дню рождения бога. Вы оценили живость её вкуса? Она изловлена была в пифийском водоёме.*

Я пытался приучить глаза работать во тьме пророчеств и угадать: где же гнездился странный голос, но кто-то неслышно коснулся меня и подтолкнул на шаг вперёд.

- Вики, не утопи его. Как часто пороки (а, может быть, пророки) спотыкаются на ровном месте.

В это время где-то наверху вновь от порыва ветра забилось о стенки ржавого фонаря пятно унылого света. Мятый таз висел на мачте и скорей не светил, а

отбрасывал тень вздёрнутого на реях недальновидного оракула. Ногой я ощупал мостик, перекинутый с яхты, когда под локоть меня вновь подтолкнула вчерашняя рикша с томным именем русской барышни - Вики и повадками

сфинкса. На носу яхты торчала то ли гарпунная пушка, то ли телескоп, смотрящий в воду. Едва я перекинул своё неуверенное тело за борт, как на меня наехало колесо, а перед глазами, покорившими царство тьмы, возникла белесая макушка с меланжем чёрно-белых волос. Запахло немощностью, старостью и кладбищем. Но хоронить - ума не надо. Если бы не привязанность старухи к коляске, она, наверное, вскочила бы на мачту. Старуха читала монолог с такой силой фальши, на какую способен только театр:

- И поднимет знамя народам дальним, и даст знак живущему на краю земли - и вот он легко и скоро придёт * - старуха, словно сошедшая с потолка Сикстинской капеллы сивилла Кумская, размахивала перед собой книгой, - никто не возвышает голоса за правду, и никто не вступается за истину; надеются на пустое и говорят ложь, зачинают зло и рождают злодейство,* - книга из её цепких рук выпала и скатилась по пледу вниз.

- Вики, выведи его на свет. Я хочу видеть этого человека.*

Даже мои мозги, изнасилованные клиповой эстетикой, пытались угадать:

_______________________

Пифийский водоем - Пифий - прозвище Аполлона. Аполлон убил чудовище Дельфиния, охранявшего водоем, образованный священным источником у прорицалища в Дельфах.

- И поднимет знамя народам дальним... - здесь и далее: пророк Исаия 11:12 и 59:4.

Я хочу видеть этого человека - Из монолога Хлопуши. С. Есенин "Пугачев".

что это? Десант Таганки? Её Любимов* забыл здесь в спешке, или обменял на триумф воли? А в том, что передо мной разыгрывался маскарад, сомнений не

оставалось.

- Если вы ищете борца за сцену, это не ко мне, это Филю надо было нанять.

Он и ростом, и голосом, и женой выше, он и в люди вышел, и на амвон в Русском подворье* взошёл - я попытался дать понять, что понимаю весь этот фарс, но принимаю правила игры.

- Идёмте вниз, - старуха попыталась справиться со своей шеей и пригласить меня глазами, но позвоночник её давно не слушался, и я довольствовался кивком птичьего профиля.

- Когда-то с Исайей мы были счастливы, - рука старухи с сожалением встрепенулась, и я оторопел: её ногти были расписаны лаком и красками.

Блёстки и серебристая пыль отсвечивали ржавый свет фонаря и указывали мне путь в глубь яхты. Ее единственная каюта была похожа на закуток этнографического музея - один шаг, и я провалился лет на сто в яму оглохшей памяти: по углам, полкам, на стенах и полу пленом и тленом теснились экспонаты галутной жизни. Бесполезная рухлядь. Она служит специалистам, но не душам. О, если бы вещи могли говорить! От их хозяев и пепла не осталось, а в порах, складках, переплетениях нитей ткани, трещинах, потёртостях лака, вмятинах, следах последних прикосновений рук и губ таились голоса, дыхание и смех, следы любви и слёз, потного страха, слова признаний и проклятий. Старуха перехватила мой взгляд:

- Да сядьте же вы, наконец, - старуха полоснула по воздуху павлиньим хвостом, - я долго ждала, вычисляла и охотилась за вами, а теперь я уверена: именно вы станете моим душеприказчиком. Пришло время нам с Исайей уйти. Этого подлеца мне не жалко. Жалко оборвать связующую нить и кануть в Лету.

Да простит меня дом Иакова.* Оставь народ свой и пусть Бог унизит твою гордость, только так ты возвысишься. Я наблюдала, как ты работаешь, и сказала себе: он пытается скрыть своё страдание. - Старуха вцепилась в меня

крашеными когтями и зловеще перешла на "ты".- Я помогу тебе выйти из ступора. Познай себя. Выбирай: или ты станешь модным и признанным мастером, или я подведу тебя к краю пропасти, где живут одни евреи. Оттуда взлетают к небесам, иль падают на дно.