Кока Феникс - Пеликаниана

"С ума он уже сошeл, что ли?!" - испугалась Наташа.

Она хотела сначала окликнуть его, спросить что-нибудь, может быть даже попросить банан, но ей стало вдруг страшно.

"А что если и рехнулся, - не исключая такой возможности для своего мужа, дрожала Наташа. - Тогда чик меня по горлу и в колодец".

Она сделала несколько бесшумных шагов назад, вскочила в опочивальню, бросилась на кровать и закрылась с головой одеялом.

- Ничего не знаю. Ничего не видела, - повторяла она, трясясь в ознобе. - Ничего не знаю, ничего не видела...

* * *

Андрей сидел, погрузив нос в чашечку цветка, и ждал прихода. Утром он решил пойти в магазин и купить картошки. Шeл, обычно, с огромным холщовым мешком, нагружал его клубнями доверху, взваливал на спину и тащил, что было мочи. Это называлось тактикой: покупать сразу 25 кило и сидеть потом есть две недели, как в автономном плавании. Подошла его очередь. Продавец наколол, как всегда, чек, утeр грязными ладонями нос, поставил гири, и в раскрытый Андреев мешок посыпался потенциально отварной, жареный, печeный и даже кулебяковый картофель.

- Десять кило! - хлопнул ладонями продавец, и принялся взвешивать по новой.

Андрей, наклонившись к трубе, из которой вылетала в его бездонный мешок картошка уже начал замечать обычное недовольство очереди.

Мужчины переминались с ноги на ногу, цыкая в воздух, женщины вообще что-то делали Андрею непонятное, размахивая авоськами, а одна старушка, высунувшись из-за чужих спин, прокаркала:

- Вот, накупят, а потом на рынок. Знаю я его, - и задвинулась в свою щель.

Андрей взвалил мешок на закорки, брызнул глазами по очереди, но, не увидев объекта, потащился к выходу. Ноги его дрожали от злости. Выйдя из магазина он как-то резко остановился и скинул мешок на землю.

"А подожду здесь гадюку!" - решил Андрей и стeр со лба холодную испарину.

- Что устал, куманeк?! - вырос из-под земли краснорылый. - Давай я тебе за пол-банки хоть к чeрту на кулички оттарабаню!

- Да иди ты! - рявкнул Андрей. И со словом "Понял", вырвавшимся из его рта с одеколонным ароматом, краснорылый исчез. - А вот цвет - от всякой домовой заразы ответ! - орала толстая баба, сидя на деревянных ящиках. Со своим карданом она была не в состоянии поместиться на одном и поэтому подставила под седалище целых два, чувствуя себя, по всей видимости, теперь превосходно.

- А вот цвет, - кричала баба, - от всякой домовой заразы ответ.

Андрей сначала ничего не понял в еe выкриках, но подошeл вплотную и, двинув своe лицо прямо в еe толстую харю, прохрипел:

- Что?! - У тебя есть домовые? - не растерялась баба. - Ну, есть! - хотел автоматически соврать Андрей и вдруг вспомнил... - Ну и покупай цвет от всякой домовой заразы ответ. Поставишь дома - ни одна падла больше не залезет. Проверено. Бегут домовые, лешие, польскийгейс - всякий хрен бегит. Это ж бегония!

- Бегония? - Андрей пощупал листья стоявшего в горшке растения.

Приятно бархатные, с красными колокольчиками цветков.

- Ну, - сказал Андрей. - Сколько? - Трeха, - нагло гавкнула баба. - Беру, - запечатал Андрей и сгрeб горшок. И вот, придя домой и вывалив на газетку картофель для просушки, он торжественно внeс в каминную залу цветок, уселся рядом и стал ждать. Через несколько времени до него дошло, что он даже не спросил, что с ним делать. Но не думая долго, воткнул свой нос в одну из чашечек и решил дожидаться знамения. Не спуская в то же время глаз с лестницы, Андрей повторял и повторял бабкину фразу.

- Вот цвет, - рассказывал себе Андрей, - от всякой домовой заразы ответ. Вот цвет, - и т.д. может быть уже миллион раз.

Да и времени минуло немало: отскрипела на своей дурынде Наташа, прошел тропический ливень, прогудела фабричная труба за окном, а Андрей всe сидел и распевал на разные лады бабкино заклинание. Но мир и не собирался меняться, даже, кажется, наоборот шeл и шeл в своeм ложном направлении.

Заметив это, Андрей вытащил из бутона нос, окрасившийся теперь в ядовито-красный цвет, и, вложив свою лошадиную злость в удар, засветил с размаху по горшку. Цветок очутился в шевелящемся камине и, тут же вспыхнув, сгорел ярко и бесцветно с каким-то неприятным жалобным писком.

Андрей встал с тяжeлым вздохом и направился в подвал. Здесь он не спеша и всe ещe продолжая напевать по инерции о том, что "вот цвет", зажeг несколько свечей, сдeрнул холстину с холодильника, подождал, пока закачается зала и, сев за компьютер, нажал клавишу. Рывок, и весело перевернувшийся холодильник раскрыл свою варежку. Тeщина голова, глубоко замороженная с открытыми и, кажется, живыми глазами висела в освещeнном стерилизованном пространстве.