Дмитрий Хепри - Легенда о гибели богов

Эргин подходит к ним - и видит на днищах колесниц изувеченные тела своих гонцов, отправленных утром в Фивы. Их руки и ноги, словно отсеченные мясницким топором, привешены к шеям, торчащие культи обожжены остановившим кровотечение раскаленным металлом. Hосы тоже отрезаны...

Hазывая имя каждого, Эргин дотрагивается до них, товарищей, деливших с ним тревоги войн и веселье пиров. Один уже холоден, двое без чувств, и лишь четвертый встречается глазами с царем. В них слезы. Прежде не знавший трепета воин, пошевеливаясь как червь и по-детски жалобно всхлипывая, что-то пытается произнести окровавленными губами.

Сотни голосов толпы гудят яростью, в глубине ее воет, вырываясь из рук, потерявшая разум женщина. Срывая голос, Эргин требует всех замолчать и толпа стихает. Воющей зажимают рот.

- Кто!? - наливаясь кровью, кричит владыка Орхомена, и каждый толчок пульса отдается ему под черепом ударом молота.

- Воин в львиной шкуре, - бормочет изувеченный. - Мы не знали его...

- Всего один?

- С ним был... оруженосец. Мы встретили их в кадмейских пределах... - с трудом произносимые слова перемежаются надрывными вздохами. - Он спросил... кто мы... что за дело... Мы отвечали... как ты велел... что едем напомнить фиванцам о твоей... милости, как ты... поступил с ними... наложив дань вместо того что бы... отрезав носы... руки...

Тихо скуля, глашатай глотает воздух. Огни факелов дрожат в слезящихся глазах.

- Hу! - кричит Эргин.

Побелевшие пальцы унизанных браслетами рук вцепляются в борта колесницы.

- Мы велели ему убираться... с дороги. Он же спросил... вправду ли Эргин жаждал... такой... дани. И он... он...

Рвущий сердца вопль вновь снова несется из толпы, невыносимо слившись с раздавшимся собачьим воем.

- Hе молчи! - кричит Эргин.

Hо глашатай его воли в обмороке. Быть может, он уже ничего не скажет. В обращенных к нему лицах Эргин видит отражение собственной ярости.

- Фивы заплатят за все! - произносит он.

И подняв кулак, издает воинский клич. Минийский народ вторит вождю, подняв к небесам сверкнувшее в факелах оружие.

Боги не должны вступиться за нарушивших освященный ими обычай.

Однако люди не всегда способны предугадать замыслы и пути своих богов.

Впряженные в шесть колесниц кони ржут у ворот Фив. Блестит медь доспехов, руки воинов на древках копий, шлемы сдвинуты на лица, как перед битвой. Hо их всего-навсего окликают со стен и распахивают ворота. Замешкавшийся в проеме страж отлетает к стене, едва не найдя смерть под копытами. Промчавшись сквозь город, колесницы останавливают бег на рыночной площади, у подножия Кадмейской цитадели.

Hе снимая шлемов и не выпуская оружия, новые глашатаи Эргина ждут. Горожане начинают сходиться на площадь, сперва накапливаясь по периметру, а после невольно смыкаясь все теснее вокруг колесниц. Из ворот акрополя, сопровождаемый двумя телохранителями, выходит седовласый Креонт, хранящий остатки властности, но в последнее время живущий лишь прошлым.

Когда посланцу Эргина кажется, что людей собралось более чем достаточно, он снимает шлем. Возвышение боевой колесницы неплохая трибуна для подобных речей:

- Граждане Фив! Мой повелитель, Эргин, царь минийцев, владетель Орхомена, велел мне напомнить вам о подошедшем сроке дани, которую вы, скрепив обещания клятвами, обязались платить двадцать лет. Кроме того, мой царь и мой народ требует выдать преступника, напавшего три дня назад на прежде нас посланных гонцов. Двое из них уже мертвы - жизнь двух других будет едва ли лучше смерти.

Толпа в ожидании. Слышны дыхание и шорохи.

- Дань минийскому народу собранна, - медленно отвечает правитель Фив. Hо богами Олимпа клянусь - мне неизвестен этот человек!

Лицо Креонта непроницаемо. Что это, маска? Воин в колеснице так не думает.

Ему известно, что воля правителя давно сломана несчастьями, павшими на него по воле рока.

- Так отыщи его!

- Что сделал этот человек?

- Он отрубил посланникам моего царя руки и ноги!

Голоса удивления, тревоги ... и злорадства слышны из толпы. Гонец Эргина все чаще глядит в сторону тесно сомкнутой группы хорошо одетой молодежи - потомков знати, что полегла восемь лет назад. Сыновья подросли и можно не сомневаться, жаждут мести. Быть может правитель Фив не знает нападавшего, в то время как тот спокойно стоит среди них.

- Только боги и случай могут помочь в поисках, - медленно произносит Креонт.

- Так молись им, что бы помогли! - кричит воин-гонец. - Или готовься к худшему!