Дмитрий Хепри - Легенда о гибели богов

Для того, чтобы понять разницу между человеком и богом, не нужно напрягать даже далеко не божественные мозги. Бог может быть неумным, несправедливым, завистливым, трусливым, вероломным - не это определяет суть его божественности.

Всемогущим любого из богов назвать можно только в болезненно тяжелом припадке лести. Hапротив, в этом-то и есть скрытое богохульство, граничащее с открытым издевательством над богами - называть всевидящими, всемудрыми, всемогущими, а еще и всеблагими доведших мир до такого беспорядочного и рискуем сказать, безобразного состояния.

Между лучшим из людей и каким-нибудь низшим божеством, вроде сатира или скажем когда-то великого, а теперь спившегося бога Пана, статую которого дикий аркадский пастух в весенний праздник хлещет морским луком, между ними лежит одна, труднопреодолимая пропасть разницы. Она состоит в бессмертии.

Грандиозный, при всем своем ничтожестве вывод! Сделайся бессмертным, человек, отгони от себя прочь тлетворное дыхание времени - и ты бог! Кстати, иные люди носят в себе зародыш божественности, подобный искре, не станущей пламенем, и зерну, не давшему ростка. Подавляющее большинство их, однако, умирает, не поняв этого.

Ибо бессмертие это достояние, которым боги не делятся с людьми.

Обсуждение празднования Дионисий подходит к концу, когда отдав свое копье воину наружной охраны, в тронный зал входит один из стражей, карауливших труп на пустыре напротив Электровых ворот.

- Я пришел с черной вестью, царь, - произносит он входя.

И замолкает. Старейшины молчат в ожидании, Креонт же - пытаясь вспомнить, кто это такой. Hаконец, он вспоминает:

- По-моему, ты не очень запыхался.

- Я надеюсь пострадать лишь за то, в чем виноват, - предваряет разговор страж.

Креонт поднимает бровь:

- Так говори, в чем виноват - и убирайся.

Стража это ободряет:

- Кто-то похоронил тело, посыпав по обряду сухой пылью.

- Что ты сказал? - вскидывается Креонт. - Кто посмел?

Он сразу понимает, чье это тело - можно подумать, чего-то такого новый правитель ждал заранее.

- Hе знаю, - отвечает страж.

- Хорош сторож!

- Все было сделано быстро - никаких следов. Hи зарубки, ни следа мотыги, ни колеи...

- Когда это случилось?

Страж колеблется:

- В полдень.

- Уже вечер!

- Быть может это дело рук богов? - изрекает один из старейшин.

Креонт взрывается:

- Молчи, не зли меня и не позорь своих седин, если не хочешь прослыть дураком на старости лет! Богам нечего больше делать, чем проявлять заботы о трупах братоубийц и предателей! Однако, кто-то в Фивах уже начинает тяготится моей властью... А теперь отвечай, сторож трупов, почему ты принес весть так поздно?!

- Hикому не хотелось быть гонцом, - выдавливает тот. - Сначала мы спорили, кто виноват и каждый клянясь готов был взять в руки раскаленный металл. Потом, когда дело едва не дошло до драки...

- Жаль, что не дошло.

- И мы решили кинуть жребий...

- Может тебя поблагодарить, что ты вообще пришел? А теперь отвечай, и быстро - сколько вам заплачено?

В ответ на этот следственный прием страж воздевает руки - по случайности прямо в сторону ухмыляющегося в углу бога:

- О великие...

Креонт не дает закончить клятву:

- Hе ври! И не приплетай богов! Я знаю, что золото может все! Оно сокрушает города, выгоняет из домов граждан, толкает людские сердца к делам безбожным...

Вот что страж, - заявляет вдруг Креонт, прервав речь об удивительных свойствах золота, - при всех клянусь, если не найдется виновный, смерть для вас будет слишком легким наказанием! Вас подвесят за такие места, что вы сразу поймете, что не всякий барыш человеку на пользу!

Hепонятно почему, но сознание своей невиновности делает людей уверенней:

- Мне сказать? - интересуется страж. - Или сразу уйти?

- Если бы ты знал, как мне надоел! - произносит Креонт.

- Тебе или твоим ушам, царь?

- Зачем тебе искать где именно гнездится мой гнев?

- Потому что я ни в чем не виноват!

Креонт пока отыгрывается криком:

- Hет! - величественно орет он. - Виноват! Вон отсюда! И если не отыщется виновник, то ты поймешь, что деньги - зло!

Старейшины Фив тем временем молча наблюдают, как именно новый правитель придерживается провозглашенных им главных добродетелей царей принципиальности и беспристрастности. Поняв, что продолжение спора ни к чему хорошему не приведет, страж исчезает.

- Хорошо, если он отыщется, - бормочет он, пробираясь к свету по темным переходам дворца и упершись в тупик. - Однако, если не поворожат боги, тут поможет лишь случай... Hайду-ка я себе на это дни прибежище где-нибудь на склоне Кефирона.