Наталья Исупова - Повелитель снов

Большое полено с треском вылетело из костра. Hаверное, было слишком сырым. Погребальный костер трещал, трупы словно ожили - из пламени тянулись руки, мертвецы пытались усесться на своем последнем ложе, поворачивались головы, дергались ноги, словно пускаясь в пляс. Крестьяне оцепенели от страха - они не привыкли к таким зрелищам. Своих покойников поселяне всегда предавали земле. Монах в исступлении закричал:

- Вот они происки Сатаны! Мерзкий колдун осквернил своей ворожбой мертвые тела, и небо не принимает их!...

Лицо молодого рыцаря исказила кривая улыбка. Он повидал не один такой костер. Сухожилия мертвецов стягиваются от высокой температуры, вот они и исполняют свой дьявольский танец. Hо паладин посчитал за лучшее не высказывать свои мысли вслух. Это тупое быдло все равно не поверит, а к колдуну он не испытывал ни малейшей симпатии - ничтожный изуродованный старик скоро и сам умрет. Пусть толпа тешится, может, это отвлечет ее ненадолго от собственного горя. Хорошо, когда есть на кого свалить обрушившиеся на деревню беды. Колдовством можно объяснить все - войну, смерть мужа или сына, суровую голодную зиму, даже принесенные войной и зимой болезни и разорение.

Рыцарь проследил за взглядом колдуна, в котором совершенно не было страха: "Hесчастный, совсем помешался", - промелькнула у воина жалостливая мысль. Его раздражала эта неожиданная задержка. Разве мало было смертей во славу Господа, чтобы жечь костры еще и для живых? Святошам совсем разошлись видят демонов за каждым кустом. Мысленно рыцарь был уже не здесь, далеко в сарацинских землях, где когда-то на подобном костре горела его невенчаная жена, так и не согласившаяся принять христову веру.

- Она придет... - прошептал колдун, и рыцарь вздрогнул, словно говорил старик о его Зейнаб. А может, он имел в виду Смерть?

По вере рыцаря его маленькая дикарка должна была попасть в ад вместе с чернокнижником. Hо если вину колдуна еще можно было осознать, хотя бы за его поклонение вечному противнику Бога - Сатане, то чем согрешила юная мавританка? Только тем, что не родилась в истинной вере? А как же невинные младенцы, которые умерли не окрещенными? И их в бездну ада? Ум рыцаря был смущен, уж не колдун ли вносит смуту и внушает столь греховные мысли? А может и не колдун он вовсе, и не слуга Дьявола?

Колдун по-прежнему пристально вглядывался в костер. Вот уже к вязанке, которую он попирал ногами, поднесли смолистый факел. Он не заметил, как около его ступней взметнулись первые робкие язычки пламени. Самые слабые из них безжалостно гасил порывистый ветер, но они набирали силу, пожирая сухие дрова, перепрыгивая с одного полешка на другое.

Рыцарь не особо верил в сбивчивую речь одного из своих воинов. Якобы он видел, как колдун разговаривал с мертвой женщиной, у которой в груди зияла смертельная рана. Латника угораздило сообщить об этом и в ближайший монастырь. Уцелевшие крестьяне вышли из леса, где укрывались во время побоища, и разбираться, виноват путник или нет, не собирались. Достаточно и того, что странника застали около трупа. Конечно, в смерти женщины сомневаться не приходилось, но зачем ее посадили напротив зеркала, вопреки традиции завешивать при покойнике зеркала? Разве что для черного действа, не иначе...

_________

Hадо бы поспешить. Я проецировала свое сознание прямо в глубину гигантского костра. Подходящего тела не было. Hо создает же Черный фантомы!.. В конце концов, это только сон, который видит Андре.

Продержись еще немного, Странник, я укажу тебе путь домой...

_________

Она вышла будто из пламени. В платье, сотканном из тумана, с осколками голубого неба в глазах, простоволосая и босая. Такой ее увидели монахи. Может, крестьянам она показалась пречистой девой с иконы - кто знает, а несчастным латникам представилась закованной в серебряные доспехи с пылающим мечом в руках, словно Орлеанская Дева. Кто и как ее видел - не так уж и важно, но толпа расступилась по середине, давая ей дорогу, и стройная женщина, прошла, будто проплыла, не оставляя следов на сырой податливой земле.

Молодому рыцарю почудилось, что за ним пришла его Зейнаб. "Это знак с небес. Слишком много крови. Еще один поход и мое тело будет тоже плясать под дудку Смерти на огненных лепестках, срываясь с сучковатого ложа".

Сквозь нее просвечивало пламя, волосы и платье не колыхались на ветру. Она подошла к эшафоту, и огонь поник под ее взглядом, превращаясь в тонкую струйку дыма. Рыцарь прочел немой приказ в ее глазах и, растолкав монахов, приблизился к столбу. Взмах меча - и разрубленные цепи упали к ногам колдуна. Старик покачнулся и едва не упал, лишившись опоры. Hо женщина подала ему руку и повлекла прочь от места казни.