На берегах - Меркулов Олег - На двух берегах

- Нет! - сказал он. - Спину мою они не получат! Уж если что - лицом к лицу!

Главное, надо не давать себя окружить, а для этого нужны хорошие ноги, ноги без всяких там фурункулов в паху, и хорошие руки без фурункулов под мышками.

Когда удавалось, он, собрав на проталинах подорожники, раздевался догола у костерка и, накинув на спину полушубок, жарил белье над костерком. Потом, облив чуть горячей водой подорожники, лепил их на фурункулы, приматывал полосками от парашюта и одевался. Подорожники отсасывали фурункулы, и несколько ночей после такой процедуры спалось спокойно.

Он завел календарь. Чтобы не сбиться с дней, он на прикладе винтовки каждый вечер делал зарубочку: ему надо было знать свои константы - время, географическую точку, количество боеприпасов, еды, состояние оружия, лыж, ног. Ему все это надо было знать, чтобы, прикинув обстановку и свои возможности, выйти на какую-нибудь хорошую - как, например, эта! - точку и делать свое дело - дело бойца, пропавшего без вести…

Дорога в полукилометре от его точки изламывалась и шла под косым углом, поэтому тот, нужный ему, участок дороги просматривался далеко, и можно было выбирать цель заранее. С такого расстояния все: машины, танки, тягачи с пушками па прицепе, - казалось игрушечным. Но и с такого расстояния тип их различался хорошо, и Андрей дождался своей цели. В колонне показалась длинная черная легковая машина, за которой шел почти впритирку бронетранспортер, а за бронетранспортером держался, тоже на предельно близком расстоянии, грузовичок.

«Вот тебя мне и надо! - мысленно сказал Андрей легковушке. - С тебя мы и начнем».

Было ясно, что передвигается какая-то часть, что темная длинная легковушка должна возить какой-то большой чин, и Андрей предполагал, что этот чин сейчас едет не в бронетранспортере, а сидит, отвалившись к спинке, на заднем сиденье машины. В бронетранспортере тесно, некуда вытянуть ноги, кругом ледяная броня, жесткие рессоры, воняет бензином, стоит грохот от мотора и железа. Ездить часами в таком бронетранспортере - наказание. То ли дело в легковушке - при низкой сплошной облачности, которая исключала бомбежку, - тепло, тихо, мягкие рессоры, мягкие сиденья, пахнет хорошей кожей. Тут тебе и пепельница, тут и адъютант, термос с кофе, бутылка с коньяком, откидной столик, тут тебе все сто сорок семь удовольствий. Андрей видел эти удобства в разбитых таких «оппель-адмиралах».

А позиция у Андрея была отличная - сужение дороги у моста через замерзшую речушку, один берег которой по обе стороны от моста был, видимо, еще в начале войны срыт как эскарп1. Стоило взорвать мост тогда, в начале войны, и танки немцев на километры справа и слева от него, и бронетранспортеры двигаться не могли бы, если учесть, что эскарп как-то еще прикрывался, конечно, и огнем.

1 Эскарп - противотанковое препятствие в виде рва с отвесной стеной.

Катили фрицевские машины и бронетранспортеры, катили себе, взбивая снежную пыль, катили эти машины.

Теперь, после дождей, паводков, крутость эскарпа оплыла, а пологий край заилился, так что как инженерное препятствие эскарп уже не мог служить. Но он напомнил Андрею контрэскарп. Тот контрэскарп на восточном берегу Днепра. Тот, который они - весь его взвод, все его товарищи - видели собственными глазами.

«Едете расстреливать кого-то? Карать? Устраивать новые контрэскарпы? - спросил он мысленно этих гитлеровцев. - Мало вам людской крови? С тридцать девятого вы убили миллионов десять!..»

Он смотрел на машины и бронетранспортеры, видел их всех, но видел и как бы через прозрачную картину с тем контрэскарпом, с тем контрэскарпом, с тем контрэскарпом…

И получилось в его зрении, как на киноэкране, когда на одни кадры наложены другие, и человек видит сразу два куска разной жизни, развертывающихся для него одновременно. И здесь было два таках куска: зимняя дорога с немецкой колонной, снежное поле за ней и - конец лета, сосновый лес, теплынь, отчего все, вся рота шла без шинелей, в пилоточках, налегке, переговариваясь, шутя, - и тот потом контрэскарп!..

После концерта, когда рота шла по своей просеке и была на полпути к месту, ее обогнала странная кавалькада машин: с полдюжины «виллисов» и легковых «доджей» и один громадный трофейный автобус, типа штабного, с маркой на капоте «Татра».

В машинах, кроме военных, сидели и штатские. Судя по их виду и одежде, это были образованные люди - очки, береты, шляпы, галстуки. Среди них было и несколько со всяческими фотоаппаратами, а один, в свободной какой-то не то рубахе, не то блузе, посасывая погасшую трубку, держал на коленях киноаппарат.