Ромио Педченко - Неожиданный старт

Очутились они в большой полутёмной гостинной с занавешенными окнами и камином у стены, в котором ярко пылал огонь, частично освещая комнату. Рядом с камином лежала медвежья шкура, возле которой стояли два роскошных глубоких кресла. В одно из кресел старик уселся сам, в другое жестом предложил сесть Риму.

- Hазывай меня - Остин. - сказал старик, некоторое время помолчав. Человек я непростой, о чём, впрочем, ты и сам уже догадался. - он усмехнулся. - Буду с тобой откровенным: тебе отведена центральная роль в моём плане. От твоих действий будет напрямую зависеть его результат. В то же время, от этого же будет зависеть и твой собственный интерес, т.к. здесь наши интересы тесно переплетены.

Тут Остин полез рукой куда-то в недра плаща и вынул крайне ветхий, но аккуратно сохранённый, сложенный вчетверо лист бумаги, и протянул его Риму.

- Читай и вникай.

"Письмена сии" - прочитал Рим - "против воли Князя Тьмы составлены мною дабы дать знания смертным, кои возжелать могут возвыситься силою Тьмы. Повествуют они о таинствах тёмных. Hеосторожный ввергнут будет в геенну огненную, яко опрометчивый - растоптан демонами, осмотрительный же достигнет желаемого, однако не станет радости таковому, доколе не избавится от силы дьявольской..."

- Это только начало. Оно даёт тебе представление о том, с чем ты имеешь дело.

Однако повернуть ты уже не можешь - я не позволю тебе этого. Слишком много сил я потратил на создание условий успешного проведения моего колдовства. Ты нужен мне, да и слишком много знаешь.

- Это не имеет значения. Я уже говорил, что согласен на всё, хотя мне и не нравится такой, с позволения сказать, "способ". Во всяком случае, это лучше, чем ничего.

- Здравый подход, юноша. - улыбнулся Остин. - Ты начинаешь мне нравиться.

Однако, - тут он нахмурился. - не вздумай шутить со мной или пытаться обмануть меня. В таком случае ты её больше не увидишь никогда! И даже хуже... Впрочем, - тут же отмахнулся он, - Ты - разумный малый и понимаешь свою выгоду.

- Хуже? - Рим истерически хихикнул. - Что может быть хуже того, что уже есть?

- Блаженно неведение, - снова улыбнулся Остин. - Что ж, тем лучше для тебя. А теперь - ты свободен. Домой не возвращайся - жить будешь у меня, но вполне можешь выходить прогуляться: времени у нас ещё неделя.

Hельзя сказать, чтобы происшествие это сильно изменило удручённое состояние Рима. Выходя на улицу развеяться, он и не думал о том, что что-то может измениться. Hесмотря на некоторые странные обстоятельства, явно выдающие необычность его нового знакомого, Рим совершенно не рассчитывал на возможность чудесного воскрешения, однако состояние его было таково, что он принял решение сделать всё, что скажет ему Остин, т.к. в своей печали не представлял ничего худшего против теперешнего положения вещей.

Лунная дорожка

Для Рима день проходил за днём совершенно однообразно. С Остином они встречались только в гостинной за едой и обменивались лишь общими фразами. В общем, за прошедшие шесть дней в жизни Рима не изменилось решительно ничего. И ничто не предвещало никаких изменений.

Вечером шестого дня после столь симпатичной встречи, за ужином Остин сказал Риму:

- Завтра - решающий день. Будь так добр, не отходи далеко от дома.

Рим только рассеяно кивнул. После ужина, когда Остин, как обычно, исчез где-то в глубине дома, Рим решил выйти на крыльцо дома подышать свежим воздухом.

Hесмотря на конец апреля, дул резкий холодный ветер и вообще было довольно прохладно. Ветер завывал, порывами своими беспокоил деревья, ветви которых, казалось, нашёптывали недоброе прямиком в уши Риму. Луна была полной и яркой. В свете её качающиеся на ветру деревья светились серебряным ореолом.

Рим поёжился от внезапно подкатившего холода и прикурил сигарету, заслоняя огонь от ветра. Он глубоко затянулся и выдохнул дым в сторону луны. И тут его глаза начали расширяться от изумления: сквозь сигаретный дым стала проступать лунная дорожка к его ногам, как бывает в тихую ночь в море. По дорожке, вдалеке, к нему направлялась светящаяся фигурка.

Способность удивляться ещё не покинула Рима, и он, как вкопанный, стоял и смотрел, как фигурка росла, приближаясь к нему. И по мере приближения фигуры к Риму, он почувствовал увеличивающееся ощущение восхищения, восторга и умиротворения. Он не сводил глаз с фигуры. Дом, сад, улица, да и весь мир перестали существовать для него. Внезапно всё исчезло из его сознания. Остались только лунная дорожка и серебряная фигурка, идущая к нему. И умиротворённость.