Сергей Романов - Не матом едины

Не стоило очень долго ждать, чтобы, в один прекрасный момент пэр сделает своей даме сердца предложение и испросит её руки. Возражение никаких: в этой жизни все продается и покупается. Шмотки. Бриллианты. Куча прихвостней-друзей. Кавалькада лимузинов. Дворец бракосочетания. Торжественная встреча. Сотня журналистов из бульварных и не бульварных газет. Тут-то они и выясняют: пэршу зовут Марина. Фамилия - Дульская. И если совместить звание и фамилию - получается очень даже некрасивое слово. И хотя невеста с радостью согласилась взять фамилию жениха, чуткий на слух Мишка, уловил, как кто-то из писак уже произнес это заветное слово. Ну, почему? Почему он ни разу поинтересовался фамилией своей будущей супруги?

Грубейшая оплошность...

Ах, какой был накрыт роскошный стол для молодых! Как ели, пили и веселились гости! Но сам Мишка Захаров был невесел: он догадывался, с какими заголовками на другой день выйдут газеты...

1999 г.

ЗА ЗДОРОВЬЕ, СЕРЕГА!

В Горемыке меня обещали познакомить с моим братом. При этом те, кто раньше назывался бамовцем, ехидно улыбались.

"Какой ещё брат?" - подумал я и пожал плечами: не было у меня никаких братьев. Но меня уже подхватили под руки и потащили в дальний барак. Согреться с дороги, так сказать, и увидеть его, брата.

На бамовской карте поселок Горемыка вы нигде не обнаружите. Такой раньше был. А потом ему дали другое название - Байкальск. Но старожилы по-прежнему называют свой поселок Горемыкой.

Мы зашли в дом, где в середине большой комнаты стоял накрытый стол. Все как полагается при встрече столичного гостя. Бутылочки с беленькой, закусочка. За столом сидел неопределенного возраста мужичок. С раскосыми глазами.

Знакомься, - сказали, показывая на мужичка, - это Сергей Романов.

"Брат" с трудом, но широко улыбался. Я оценил шутку своих друзей, тоже расплылся в улыбке и дружелюбно протянул руку:

- Сергей Романов. Очень приятно.

"Брат" тут же набулькал в стаканы и подняв свой произнес:

- Зэ-э-э мэндэ!

Лихо опрокинул огненную влагу в рот, сел на стул и, сложив руки перед собой на столе, опустил на них голову. Видимо у него в этот день, был уже не первый стакан.

- А правда, что в Москве теперь водку не пьют, а вводят в вену шприцем? - спросил меня когда-то бывший секретарь комсомола.

- Зачем? - не понял я.

- Ну как! - подивился он моей безграмотности, - Все газеты об этом писали. Эффективность пьяного укола в семь раз выше в сравнении с употреблением спиртного посредством традиционного стакана.

Словно в доказательство своей теории бывший секретарь постучал вилкой по стакану, "брат", поняв постукивание за призыв к действию, тут же поднял голову и потянулся к бутылке.

- Зэ-э мэндэ! - резко сказал он и, не дожидаясь остальных в два глотка оприходовал водку.

"Чем я ему не угодил? Зачем обзываться?" - подумал я, когда тезка-бурят снова опустил голову на руки и закрыл глаза.

- А правда, что в Москве изобрели "опохмелятор"? - снова приступил к допросу бывший секретарь.

- Какой ещё опохмелятор? - я постарался отбросить обиду и сконцентрироваться на вопросе.

- Как! Не знаешь? Все газеты об этом писали. Это такой прибор, с помощью которого можно делать "живую" воду. Вместо обычной нержавейки, из которой при "брожении воды" выделяется вредный для организма хром, применяется наконечник с графитом и титаном. Рукавчик от пожарного шланга с прикрепленным к нему донцем, куда заливается вода. Графит вставляется в рукавчик, рукавчик - в трехлитровую банку с водой. Все это нагревается до шестидесяти градусов и... в шланге получается "мертвая" вода, а в банке "живая". Бери опохмеляйся и никакой боли в голове.

- Первый раз слышу, - честно признался я.

Секретарь махнул рукой и, казалось, потерял ко мне всякий интерес. Темнота!

"Брат" снова зашевелился. Его рука, искусно огибая тарелки с закусками, словно змея потянулась к бутылке.

- Ну, а что у вас здесь новенького? - дабы опередить новый каверзный вопрос, я решил приступить к своим журналистским обязанностям.

- А ничего. Зарплату не выдают. Работы нет. Все пьют.

- На что?

- Это же другой вопрос. Вот у Микулиных мамаша Богу душу отдала. Они, как полагается, получили свидетельство о смерти и "похоронные деньги". На них и запили. Поминки плавно перешли в празднование Нового года. Потом рождество. Гроб с бабкой целый месяц в сенях простоял...

- Зээ мэндэ! - снова произнес мой тезка, и опираясь, чтобы не упасть, опустил ладонь в тарелку с помидорным рассолом.