Сергей Романов - Не матом едины

Надо заметить, что преподаватель русского языка и литературы Елена Даниловна Смирнова почитала коммунистическое прошлое своей страны и от случая к случаю ставила в пример героев революционного лихолетья.

Так вот, пришла она в класс, положила на стол дорогое ей произведение и взволнованным голосом сказала:

- Дети, несколько уроков внекласного чтения мы посвятим тяжелому, но в то же время и веселому произведению писателя Леонида Пантелеева. Вы, воспитанные в достатке и благополучии, узнаете, как нелегко было вашим дедушкам и бабушкам приобретать знания, учиться добросовестному труду...

- А мы после занятий тоже работает - машины моем...

- Помолчи Петров. Вы моете, чтобы зашибить деньгу и тут же все спустить на жвачку или петарды. А они - строили ваше будущее...

Она поудобнее уселась на стуле и раскрыла книгу:

- Итак, - и начала читать.

Никто не дергал девчонок за косы, никто не пулял с рогатки и не плевал в трубочку из под шариковой ручки. Все слушали. И в самом деле - всем было интересно. Так и читали...

На третьем уроке внеклассного чтения они познакомились с главой, как шкидцы, сокращая имена и фамилия преподавателей школы имени Достоевского, устраивали ребячьи дразнилки. Веселый смех заглушил школьный звонок.

А на другой день, подходя к классу, Елена Даниловна услышала, как Петров закричал:

- Тихо! Елда идет!

Елена Данилована смутилась и обернулась, чтобы посмотреть, кого же её подопечные называют таким некультурным словом. Но за спиной никого не было.

"Уж не меня ли они елдой называют?" - подумала Елена Даниловна и удивилась, потому как такой клички у неё никогда не было. Мочалкой называли, потому что за невыученные уроки чистила своих учеников как мочалка. Одно время даже "Барышней" называли но "Елдой"... Никогда.

После уроков она попросила Петрова остаться в классе и когда все дети вышли, строго спросила:

- Петров, кто тебя научил такому плохому слову?

- Какому? - удивленно спросил Петров.

- Тому, которым ты меня назвал перед уроком.

Петров потупил глаза.

- Ну? Я жду...

И тогда Петров набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:

- Вы, Елена Даниловна...

- Я? - у преподавателя русской словесности брови поползли на макушку. - Это когда же я могла такое произнеси?

- Когда "Республику ШКИД" читали.

- Там не было такого слова!

- А Викниксор? А Косталмед? А Эланлюм? - показал Петров свое прекрасное знание произведения.

- Причем здесь Викниксор? Не вижу связи с этим некрасивым словом...

- Ел-ена Да-ниловна... - чуть слышно сказал Петров.

И тут учительница поняла, какой просчет она допустила, познакомив своих учеников с произведением "Республика ШКИД"...

- Завтра приведешь родителей, - сказала она Петрову.

- За что?

- Если б я знала, - тихим голосом себе под нос пробурчала Елена Даниловна.

1997 г.

ГОЛОВАЧ ЛЕНА

С товарищем мы договорились встретиться около входа в метро. Я пришел раньше времени, облокотился на мраморную колонну и огляделся. Народ дисциплинированно просачивался между турникетами. Дежурные исправно проверяли на фальшивость различные льготные удостоверения и месячные единые билеты, да незлобно ругались на пассажиров, если чей-то жетон или магнитная карта застревали в щелке турникета. Около касс очаровательная девчонка с распущенными густыми волосами, спадавшими на воротник дорогой дубленки, планомерно обходила молодых мужчин, слезно извинялась, что забыла деньги на работе и просила выручить рублем-другим. Никто и не отказывал.

Я ещё раз полюбовался её волосами и уткнулся в газету. Но уже через несколько секунд кто-то легко дернул меня за рукав. Я оглянулся. Передо мной стояла она.

Вы не одолжите мне на жетончик? Кошелек забыла...

- Бывает, - улыбнулся я и достал бумажник. Но купюр меньше пятидесяти рублей не оказалось, - А хотите я вам дам жетон?

- Я была бы вам очень благодарна... - мне даже показалось, что она, покраснела от неловкости. Но взяла жетон и, распуская запах дорогих духов, грациозно направилась к турникету. Неуловимым движением опустила жетон в щелку и тут...

Два тинэйджера, один из которых, поджав ноги, крепко держался за плечи товарища, оттолкнули девчонку и проскочили турникет. Всадник, спрыгнув с закарпаток "своей лошади", приставил обе руки к носу и сделал девчонке дразнящий жест. А она, оторопев от такой наглости несколько секунд не могла вымолвить ни слова. Но затем, видимо сообразив, что её нагло надули, переходя на визг закричала в направлении наглецов: