Кормак Маккарти - Кони, кони…

Входи, сынок, сказал адвокат Франклин, и он во­шел.

Садись.

Он сел.

Когда Джон Грейди рассказал все, что хотел, адвокат откинулся в кресле и уставился в окно. Покачал головой. Перевел взгляд на Джона Грейди и выложил руки перед собой.

Во-первых, начал он, я не имею права давать тебе советы. Это называется злоупотребление положением. Но я могу сказать тебе, что ферма – ее собственность и она вправе поступать с ней так, как сочтет нужным.

А я?

Ты несовершеннолетний.

Ну а что мой отец?

Сложный вопрос.

Франклин снова откинулся на спинку кресла.

Они ведь официально не развелись…

Они развелись, друг мой.

Джон Грейди вскинул голову.

Это уже подтвержденный факт и потому не является секретом. Развод оформлен документально.

Когда?

Все бумаги подписаны три недели назад.

Джон Грейди опустил голову. Адвокат наблюдал за ним.

Еще до того, как умер старик…

Джон Грейди кивнул.

Ясно.

Все это грустно, сынок, но что делать… Уже ничего нельзя изменить.

А вы не могли бы поговорить с ней?

Уже говорил.

И что она сказала?

Какая разница? Главное, она не собирается менять решение.

Джон Грейди кивнул. Он сидел, уставясь на свою шляпу.

Сынок, далеко не все свято верят в то, что жизнь на скотоводческом ранчо в западном Техасе уступает разве что существованию и раю. Твоя мать не желает оставаться на ферме, вот и все. Если бы это занятие приносило деньги, тогда, конечно, другой разговор. Но денег это не приносит.

Ранчо могло бы давать доход…

То ли да, то ли нет. Оставим этот спорный вопрос. Дело в том, что она еще молодая женщина и ей хоте лось бы вести не столь замкнутый образ жизни, как прежде.

Ей тридцать шесть.

Адвокат откинулся на спинку своего вращающегося кресла. Слегка поворачиваясь в нем туда-сюда, провел указательным пальцем по нижней губе.

Он сам виноват. Безропотно подписал все бумаги, что сунули ему под нос. Даже не почесался, чтобы как-то защитить свои интересы. Господи, я говорил ему, чтобы он нанял адвоката. Черт, я просто умолял его!

Знаю.

Уэйн говорит, он перестал ходить к врачу.

Да… Спасибо, что уделили мне время, мистер Франклин, добавил он помолчав.

Извини, что не мог сообщить тебе ничего более обнадеживающего. Но ты имеешь право обратиться к кому-то еще…

Да нет, зачем…

Почему ты сегодня не в школе?

Я больше не хожу.

Понятно…

Джон Грейди встал, надел шляпу.

Большое вам спасибо.

Не за что, отозвался Франклин, тоже вставая. Есть в нашей жизни вещи, против которых мы бессильны. Это похоже, тот самый случай.

Похоже, скачал Джон Грейди.

После Рождества мать почти не появлялась в доме. Джон Грейди проводил время на кухне с Луисой и Артуро. Луиса не могла говорить о ранчо без слез, и поэтому они не говорили о ранчо. Никто не решался сообщить о предстоящей продаже Луисиной матери, которая жила тут с начала века. Потом наконец Артуро ей рассказал. Старуха выслушала его, кивнула и отвернулась.

Утром, на рассвете, Джон Грейди надел куртку и вышел на шоссе. В руке у него был кожаный саквояж, в котором лежали чистая рубашка, пара носков, а также зубная щетка, бритва и помазок. Саквояж принадлежал его деду, а куртка на байковой подкладке была отцовской. Ждал он недолго. Вскоре появился грузовик, который остановился, когда он поднял руку. Он сел, поставил саквояж на пол кабины и стал растирать озябшие кисти рук. Водитель перегнулся через него, проверяя, хорошо ли закрыта дверь, потом включил первую скорость, и машина покатила дальше.

Дверца плохо закрывается. Ты куда?

В Сан-Антонио.

Ну а и в Брейди. Так что не до конца, но подброшу.

Спасибо.

Торгуешь скотом?

Не понял.

Шофер кивнул в сторону саквояжа с ремнями и медными застежками.

Говорю, торгуешь скотом? У них такие же.

Нет, просто другого нет.

А я подумал, не торгует ли парень скотом. И давно там стоял?

Несколько минут.

Шофер показал правой рукой на приборную доску, где светился оранжевый диск

Вон печка. Только греет так себе. Чувствуешь?

По-моему, греет неплохо.

Шофер махнул левой на серый зловещий рассвет.

Видишь?

Угу.

Ненавижу зиму. Ума не приложу, какой от зим толк. А ты не из разговорчивых, верно?

Вроде бы нет.

Полезная черта.

Через два часа показался Брейди. Проехав через весь город, шофер высадил Джона Грейди на противоположной окраине.

Во Фредриксбурге оставайся на Восемьдесят седьмом шоссе, а то, если попадешь на Девяносто второе, тебя за милую душу увезут в Остин. Понял?