Сергей Мажарин - Стрелок

Следующим утром Стрелок шёл на встречу со своим осведомителем в трущобную окраину. Прямая улица закривилась, сошёл на нет булыжник, появились ямы, мутно-серые лужи с прокисшими помоями. Из окон торчали шесты со всяческим тряпьем, которое сушили китайцы. Смердели под гнилыми заборами, а то и рядом с дверьми, помойки с немыслимыми тухлыми объедками…Кули с длинной косой жарил на каких-то щепках тут же пойманную крысу.

От зашарпанных стен отклеивались пропитые оборванцы с намерением поближе познакомиться с простаком, заявившимся в чужой квартал. Увидев дружелюбный оскал Стрелка и его руку в кармане, сжимавшую явно не бонбоньерку с конфетами, бурча ругательства, спешили раствориться в ближайшей подворотне.

Кто-то шёл за Стрелком и этот Кто-то знал этот район города лучше. Стрелок несколько раз пытался оторваться от преследователя, ныряя в проходные дворы и сворачивая в соседние переулки, заходил в пивнушки и выходил через чёрный ход. Пару раз он даже мельком видел его, но стоило направиться к нему или попытаться сделать петлю как он исчезал…

Внезапно проулок сделал крутой поворот и вышел на заросший громадными кустами полыни пустырь с покосившимся и выгнутым будто в судороге, забором. Здесь Стрелок ещё не был. Он стоял у стены, осматриваясь.

За досками что-то завозилось, сухо клацнули взводимые курки. Стрелок не стал ждать, бросился на заваленную обломками дранки и кусками штукатурки землю и откатился в сторону к бочке, стоящей на углу дома под водосточной трубой. Звонко хлопнул выстрел. С того места со стены, где за мгновение до этого была его голова, полетели крошки кирпича, больно ударив по спине. Отскочившая картечина вспорола землю рядом со щекой. Стрелял явно дилетант. Картечь увеличивала шансы на смертельное поражение цели, да и в голову целятся или новички или никчёмы. Ещё выстрел. Брызнули щепки клёпок и капли воды из пробитой бочки.

Кирпич, попавший под рёбра при падении, сделал своё дело. Грудь опоясывала пронзающая боль, не давая дышать и приподнять руку с пистолетом и прицелиться, оставалось только разряжать «Кольт» в сторону стрелявшего, не давая ему перезарядить ружьё и вынудить отступить. Если нет, то из-за бочки Стрелка было не выковырнуть, только вот лужа от сочащейся воды стала затекать под бок. В щель между стеной и бочкой через стебли бурьяна забор хорошо просматривался и противник мог появиться только с этой стороны. Наблюдая, Стрелок выбил гильзы из барабана, вставил патроны. Достал из внутреннего кармана второй револьвер и положил рядом…Отсырела штанина, набух рукав, влага добралась и до полы сюртука. Оставалось только ждать.

Вода из бочки убывала, и она стала слабой защитой. Это понял и стрелявший. В щель между досками просунулись кургузые стволы. Стрелок не стал ждать и выстрелил первым. Пулю за пулей он всаживал в то место, где застряв в заборе дёргался брошенный обрез.

Отполз в сторону пока не развеялся пороховой дым, привстал и прихрамывая бросился к забору. Проскользнул в щель между досками. Разбитая двуствольная «пистонка», густые кляксы и подтёки от обильных капель крови, сливающиеся в дорожку, пара фаланг оторванного и размочаленного большого пальца…

«Только постарайтесь сделать это без подранков…». От сломанных ребер перехватывало дыхание, мокрые штаны липли к коленкам, затёкшие ноги плохо слушались. Стрелок брёл по следу. Примятая трава, багрово-чёрные пятна на земле вели дальше в двор-колодец. Пустые провалы окон, расположенные высоко над грунтом, щерились острыми осколками выбитых стёкол, двери подъездов глухо заколоченные горбылём. Посреди двора серым монументом торчал перекошенный клозет. Из двора выхода не было… Только было видно, что только что сдвинули крышку выгребной ямы и попытались поставить её на место, но так и бросили поперёк горловины. Внутри корка из засохших фекалий была пробита и не сомкнулась до конца, влажная полоска тянулась в глубь. Пахнуло, выворачивающей желудок, вонью.

— Отсюда не выскочишь… Стрелок подошёл и рванул дверь и едва успел увернуться, она вылетела вместе с прогнившими петлями. Заглянул внутрь. Пусто. Только в дальнем углу, что белело.

Пальцы левой руки, обламывая наманикюреные ногти и загоняя под них занозы, вцепились в края отверстия. Лысина в красно-серых разводах блеснула между разошедшихся досок.

— Вытащи меня, недоумок Я тебя затаскаю по судам!

— Жди. Тебя даже опознавать не будут, а если и опознают…Даже за твоим гробом никто не пойдет. Ты жил в дерьме и подохнешь в нём. Феникс возрождается из пепла, из дерьма ещё никто ещё не возродился.