Макс Брэнд - Семь троп Питера Куинса

— Он такой же хитрый зверь… этот Питер Куинс.

— О да! — произнесла Мэри таким тоном, что дядюшка окинул ее критическим взглядом, но увидел, что она всего лишь рассеянно смотрит вдаль. — Подумать только, водить одну компанию с разбойником, с которым отправился драться! — воскликнула она возмущенно.

— Конечно. Куинс всего лишь грязный негодяй.

— Разумеется, — кивнула девушка. — И все же…

— Ну?

— Он такой молодой. Не кажется ли тебе довольно странным, что столь красивый и неглупый молодой человек может быть таким дурным?

— Странно, но так оно и есть. Когда он был…

— Давай о чем-нибудь другом, — нетерпеливо прервала она. — Как подумаю, что этот ужасный монстр разгуливал по нашему дому… сидел за этим самым столом… что мы любезно улыбались ему… мне становится стыдно за тебя, дядя Фелипе!

Тот пожал плечами:

— Больше ты этого негодяя здесь не увидишь, можешь не сомневаться!

— Что за шум? — вдруг спросила Мэри. — Уж не Педро ли?

— Это немыслимо, — покачал головой хозяин раздраженно. — Сколько раз объяснял прислуге, что после ужина в столовой должен быть абсолютный покой. Я не раз становился свидетелем того, как самые увлекательные беседы бывали испорчены случайным появлением назойливого слуги.

— И все-таки я слышала, как щелкнул замок, — настаивала Мэри. — По крайней мере, такое впечатление!

— Такого не может быть.

— Ах! — тихо вскрикнула девушка.

Заметив в ее глазах страх и повернувшись в кресле, сеньор Монтерей увидел, что одна из дверей открылась, а в проеме возникла стройная фигура Питера Куинса. Следом за ним в комнату шагнул еще один, более рослый, мужчина. Закрыв за собой дверь, он щелкнул ключом, и когда повернулся, перед ними собственной персоной предстал не кто иной, как наводящий на них ужас Тигр!

— Звонок… звонок! — прошептала Мэри.

Монтерей дрожащей ногой нащупал под столом кнопку и так сильно надавил, что она, проткнув тонкую подошву, впилась ему в ногу. Но не услышал в отдалении знакомого дребезжания.

— Провод перерезан, — объявил Питер Куинс. — Само собой разумеется, прежде чем войти, мы об этом позаботились. Теперь остается запереть все двери.

Сказано — сделано. Переходя от двери к двери, он запирал их изнутри, бросая ключи в карман. Тигр оставался неподвижно стоять у входа. Рука спокойно лежала на рукоятке шестизарядника, пальцы не двигались, но и без слов стало понятно, что он будет стрелять при первом же движении. Учитывая размеры помещения, любой его выстрел означал бы верную смерть. Сеньору Монтерею ничего не оставалось, как признать свое поражение.

— В чем дело? — спросил он наконец. Волнение выдавал лишь слегка осипший голос. — Ты что, тронулся, Тигр, посмев явиться сюда?

Тигр поднял руку. В комнате моментально воцарилась тишина.

— Все задумал он, — объявил разбойник, указывая на Питера. — Ему и говорить.

Питер тем временем задернул портьеры и подошел к столу.

— Мы обдумали это дело со всех сторон, — сказал он. — Одно время собирались взять дом штурмом. Но когда вы удвоили охрану, мы поняли, что нам это не по силам.

— Один вопрос, — произнес сеньор. — Скажи, кого вы здесь подкупили? Какая собака впустила вас внутрь?

— Узнаете самое большее через несколько минут… или на случай если будете не в состоянии вообще что-нибудь узнать… это Хуан Гарьен. Он теперь принадлежит не вам, а работает в хозяйстве Тигра.

— Разве у Тигра есть хозяйство?

— Когда правительство полностью его помилует, он тоже обзаведется хозяйством.

— Помиловать Тигра? Смешно, сеньоры.

— Смейтесь, сколько вам угодно. Неужели не можете представить никого достаточно влиятельного, кто мог бы добиться от правительства помилования?

— Никого!

— Даже Фелипе Монтерея?

— Думаю, что Фелипе Монтерей смог бы, если бы счел возможным за него вступиться.

— Сеньор сочтет это возможным, — невозмутимо произнес юноша. — Он будет стараться изо всех сил, только бы добиться помилования для Тигра.

Монтерей, смеясь, откинулся в кресле:

— Вы явились сюда, надеясь заставить меня изменить принципам своими разговорами! Однако вы тысячу раз ошибаетесь. Ничего от меня не добьетесь. А вот вас, когда будете уходить, начинят свинцом.

— Опять ошибаетесь. Уйдем, как пришли.

— Извольте послушать! — воскликнул Монтерей.

Все напряженно замолчали. Сквозь толстые стены проникали приглушенные звуки шаркающих по камням шагов. К залу торопливо двигались десятки ног.