Макс Брэнд - Семь троп Питера Куинса

По истечении десяти минут на Питера не набросились. Наоборот, голос главаря позвал всех окруживших их бандитов внутрь их укрытия, и каждого по очереди представил сыну. Питер Куинс попытался объяснить, что только милосердие отца позволило всадить в него пулю, но тот, нахмурившись, остановил его, оставив своих сподвижников глазеть на них в немом изумлении. Они считали Тигра страшнее зверя, имя которого он носит. Тот факт, что сын оказался страшнее отца, лишил последнего его ореола. Бандиты знали, что Ранхель Вериал пал от пули этого стройного красивого парня. А теперь им побежден их грозный вожак. И это нисколько не умаляло достоинств Тигра — просто прославляло дона Питера.

— Сеньор, — сказал Гильермо, — я хотел бы оставить вам на память маленький знак уважения. Вещица пустяковая, но, надеюсь, она будет напоминать вам, что я всегда к вашим услугам! — С этими словами он достал из кармана большую мексиканскую монету, подбросил на десять ярдов вверх и выстрелил из револьвера. Подняв монету, вручил Питеру. Одна сторона, поблескивавшая свежим металлом, оказалась начисто срезана. — Это вам, — галантно поклонился Гильермо.

— Тысячу раз благодарен, — ответил Питер.

Гильермо в данном случае не сделал ничего из ряда вон выходящего, лишь показал пример остальным. Один срезал пулей веточку и тоже вручил ее Питеру. Другой метнул нож в тонкое деревце и, выдернув, вручил ему сам нож. Не прошло минуты, как каждый дал Питеру что-нибудь в подарок, и каждый подарок свидетельствовал о мастерстве дарителя. Вся процедура выглядела наивно торжественно, и Питер принимал подношения с подобающей случаю серьезностью. По сути дела, самая грозная банда на свете так демонстрировала ему свою верность.

Попрощавшись с отцом, Куинси вскочил на Злого Рока. Направляясь в Долину Монтерея, он всю дорогу повторял про себя, что скажет могущественному сеньору, с каждым шагом обретая все больше уверенности. Питер ни капли не сомневался в том, что завоюет сердце седьмой Мэри. Он был уверен, что перед его умом и силой отцовой банды не устоят никакие бастионы.

Но когда снова оказался в Долине Монтерея, уверенности в нем поубавилось. Он находился в сердце королевства и осмеливался поднять руку на короля. Речь шла не о десятке-другом противников. По приказу Монтерея поднимутся тысячи. Питер вспомнил также, что такой умелый во всем человек, как его отец, почти пятнадцать лет пытался совершить то, чего он надеялся добиться одним махом.

Пожалуй, его несколько заносит.

В итоге к огромному дому в Долине Монтерея подъезжал рассудительный молодой человек. Ему не потребовалось ехать до самого дома. По дороге навстречу ему галопом мчались сам сеньор и Мэри. Увидев его, они придержали коней. Подъехав ближе, Питер заметил, как побледнел от волнения сеньор.

— Жду новостей! — воскликнул Монтерей.

Питер приподнял перед девушкой шляпу.

— Не повезло! — объявил он.

— Слава Богу! — вздохнула Мэри.

— Что ты говоришь? — одернул ее Монтерей.

— Ничего не в состоянии с собой поделать, — призналась девушка. — Не могу забыть того дня, когда он скакал со мной в бурю. Я чувствовала, что он отдаст все, лишь бы защитить меня. Несмотря ни на что, у меня о нем теплые воспоминания.

— А кто оставил тебя замерзать? — воскликнул Монтерей.

— В сущности, он спасал меня, — задумчиво произнесла она.

— Что у тебя? — бросил сеньор, обращаясь к Питеру.

— Я встретился с Тигром.

— О-о! — Это воскликнула Мэри.

— Я встретил его, и мне сопутствовала удача…

— Ты убил собаку, Куинс!

— Только ранил!

— Боже мой, в конечном счете я не ошибся, — пробормотал Монтерей. — Когда впервые услышал о тебе, то что-то внутри подсказывало… это еще один из той же породы…

Сеньор оказался настолько близок к правде, что Питер испуганно уставился на него. Разумеется, это попадание произошло случайно.

— Рассказывай все, от слова до слова! — тяжело дыша, потребовал сеньор.

— Но он… еще жив? — поторопилась узнать Мэри.

— Еще жив, — благодарно улыбнувшись ей, заверил Питер. — Мне повезло — я выстрелил первым. Тигр упал, но я его только ранил и сразу попал в затруднительное положение.

— Ну и что? Что такого? Он был в твоих руках… в твоих руках и беспомощный! — воскликнул сеньор, возбужденно стуча кулаками друг о друга.

— Отвечу. Он получил слишком тяжелое ранение, чтобы сидеть на коне… вообще-то его конь ускакал. В этом смысле руки у меня оказались связаны.