– Я мог бы подумать, что вы остаетесь, боясь возвращаться через земли Сиу. Если бы не ваша репутация храбреца.
Ярость захлестнула Митчелла, но осторожность подавила ее.
– Будем считать, что я не слышал этого, лейтенант, – произнес он ровным голосом. – Вы пришли к Кроу как друг. Мы отпустим вас с миром.
Когда его сын и несколько других воинов зашли за ним, чтобы сопровождать на совет, Митчелл уже точно знал, что он будет говорить.
Восседая на совете вместе с воинами, кольцом окружившими огонь, глядя на их смуглые, строгие лица, он вздохнул с облегчением, погружаясь в теплоту старой дружбы, ощущения, что в нем так нуждаются. Однако прежде чем они почувствуют уверенность в том, что он останется, он заставит их желать этого ещё больше… да и покажет заодно кое-что лейтенанту.
После выкуренных трубок и церемониальных речей он встал.
– Железная Голова будет жить со своими братьями, Кроу, – степенно произнес Митчелл. – Он вернётся, и Кроу навсегда станут его народом. Так сказал ему талисман.
Он повторил свои слова по-английски для Брэдфорда; индейцы ждали, пока он переводил. Головы, украшенные перьями, чуть шевельнулись, и пламя костра осветило смуглые жестокие лица.
– Это хорошо, что Железная Голова возвращается к своему народу, – сказал Жёлтый Бизон. – Теперь Кроу снова будут сильными, потому что Железная Голова – хороший талисман. Но он сказал, что вернется. Я хотел бы знать, что это значит. Ведь он уже здесь.
– Железная Голова сначала пойдет в форт, где белые солдаты, – объяснил Митчелл. – Он дал клятву пойти в форт и рассказать белым вождям, что Кроу – их друзья. Потом он вернётся с подарками.
Это он тоже повторил по-английски для лейтенанта.
Реакция была намного лучше той, на которую он надеялся. Индейцы умоляли его; один за другим они приводили доводы, почему Железная Голова должен остаться сейчас и совсем не возвращаться в форт. Может, он не понял, что велел ему талисман, предположил один из них, и все согласились, что, может быть, так оно и есть. Они были глубоко взволнованы. Митчелл видел это.
С грустью он заверил их, что ошибки – быть не могло. Он должен прежде отправиться в форт. Потом он навсегда останется с Кроу. Ему показалось, что он видит печаль на темных лицах. «Они у меня в руках!» – сказал он себе.
Кроу требовали только одного: чтобы он остался ещё на один день. Будет праздник в его честь…
Белые тронулись в обратный путь рано утром, после окончания праздничного пира. С ними отправилась целая процессия, чествуя Железную Голову, добрый талисман.
Митчеллу хотелось бы чувствовать себя получше, чтобы полнее насладиться своим триумфом. В торжественной процессии были и Жёлтый Бизон, и Могучие Плечи, и дюжина других воинов, даже несколько женщин, которые следили за поклажей. Среди них была и его скво, Та-Что-Молчит. Она ехала верхом на пятнистом пони и вела другую лошадь, тащившую волокушу.
К полудню Митчелл почувствовал себя слишком плохо, чтобы следить за тем, что происходит вокруг.
– Наверное, слишком много собачатины на пиру, – заметил лейтенант. – Меня от нее чуть не вывернуло наизнанку.
– Я ел собачатину и раньше, – проворчал Митчелл. – С собачатиной всё в порядке.
Спешиваясь, он чуть не потерял сознание. Когда попытался уснуть, Та-Что-Молчит села рядом с ним. Застонав, он проснулся и почувствовал ее руку на своем покрытом испариной лбу.
Утром ему стало легче.
– Нужно торопиться в форт, – сказал Брэдфорд. Митчелл никуда не хотел спешить. Его мучили боли в животе. Он никак не мог вспомнить, сколько дней пути до форта.
– Когда мы пройдем землю Сиу, я пошлю человека вперед за доктором, – пообещал Брэдфорд.
Корчась от боли, Митчелл не ответил. В тот день он уже не мог ехать верхом. Они положили его на волокушу, которую тащил пятнистый пони. Митчелл пришёл в себя.
– Так они притащили меня в лагерь после схватки с Черноногими, – сказал он лейтенанту.
«Я пережил это», – вспомнил он, охваченный новым приступом боли. Но он вспомнил и нечто другое: «Я никогда не был болен так, как сейчас. Я могу умереть!»
Временами темнота раздвигалась перед ним, как занавес, и Митчелл погружался в волну мучительной боли. Когда занавес раздвигался, он мельком видел лица: над ним склонялся обеспокоенный Брэдфорд, задавал какие-то вопросы, на которые он не в состоянии был ответить; сержант О`Хара предлагал воду, которую Митчелл не мог пить; Та-Что-Молчит опускала руку на его лоб. Последнее так поразило его, что он даже пришёл в себя. Его женщина настолько забыла свое место, что перед всеми показывает свои права на Железную Голову! Он почувствовал панический страх. Пытался бороться с ним, но был не в силах оттолкнуть Ту-Что-Молчит. Он увидел лицо своего индейского сына, Могучие Плечи, суровое, настороженное.
Читать дальше