Она молча подошла и в мирной тишине стала расчесывать его мохнатым хвостом какого-то зверя. Она могла бы сказать, что волосы его поредели или что он ее бросил. Могла бы горько бранить его. Но ничего этого не было. Она сказала только:
– Хорошо, что Железная Голова вернулся к своему народу.
«Мой народ! – подумал Митчелл, – Да, пожалуй, в большей степени, чем когда-либо были для меня белые. А что, если остаться с Кроу навсегда?»
– У меня в женах было две белых женщины, – сказал он. – Та-Что-Молчит лучше их обеих.
Он мог сделать ей такой подарок, чтобы она запомнила эти слова и рассказала своим подругам.
Миссия лейтенанта Брэдфорда была выполнена с удивительной легкостью, хотя переговоры потребовали полдня красноречия. Да, Кроу перестанут снабжать оружием Сиу. Сиу – враги. Кроу вели с ними торговлю, только чтобы получить такие товары, как подарки от их Белого Отца.
– Раньше наш брат, Железная Голова, – продолжал вождь, – жил с нами. У него сильный талисман. Мы были богаты, у нас было много храбрых воинов и хороших коней. Мы не так часто голодали.
Жёлтый Бизон долго говорил о величии своего народа, о доблести Железной Головы и удаче, которую тот принёс Кроу.
– Потом Железная Голова ушел, и мы не знали почему. Теперь он вернулся, чтобы рассказать нам, как это
случилось.
Митчелл поведал им историю, которую уже слышал Жёлтый Бизон, не упуская ни одной детали, как и подобает рассказывать такие истории. Потом он снова сел, и когда лейтенант Брэдфорд нахмурился, потому что он не перевел свою длинную речь, Митчел не обратил на это никакого внимания. Его талисман опять был в силе.
Один за другим говорили индейские воины, предлагая ему будущий рай. Железная Голова вернулся. Он должен остаться, и Кроу снова станут сильными.
Для Мзлона Митчелла не могло быть лучшей жизни, чем эта, среди Кроу. Годы наполнили болью его кости и сделали неподвижными суставы, но от него теперь не требовалось состязаться с молодыми из-за славы. Его «ку» были не меньше, чем у других, а дела оставались и теперь такими же великолепными, как и тогда, когда он их совершал. Пока он жив, его подвиги будут примером, и болтливые скво будут рассказывать о них детям. Женщина Железной Головы сделает все, чтоб ему было хорошо. Правда, индейцы постоянно находятся на грани голода, они не гарантированы от внезапного нападения врагов. Но тут был почет и была безопасность – разумеется, в той степени, в какой она вообще может быть у человека в любом другом месте… тем более у такого, как Митчелл. Но он не должен подавать виду, что его легко удастся уговорить остаться с Кроу.
– Железная Голова вернулся к своим братьям, -веско произнес Митчелл. – Он хотел бы остаться с ними. Но его талисман сказал ему только, что он должен вернуться. Он не знает, должен ли остаться. Ему надо спросить об этом своего духа-покровителя. Завтра он отправится к священным холмам, чтобы узнать, как ему поступить.
«О братья мои, – думал он, – вас легче обмануть, чем белых людей! Я могу обвести вас вокруг пальца. Бы никогда не должны догадаться, что только с вами «мой талисман» имеет силу.»
Митчелл направился к холмам окольным путем. Жёлтый Бизон сказал ему, где оставили тело Вихря, когда тот умер девять зим назад. Был тогда великий траур. Женщины Вихря отрезали свои волосы, а ноги покрыли ножевыми ранами…
То, что осталось от Вихря, лежало теперь под открытым небом на помосте из ветвей, сооруженном в раскинувшейся кроне большого дерева. Лохмотья одеяла, в которое было завернуто тело, свисали клочьями с провалившегося помоста. Птиц не было: вороны и канюки давно сделали свое дело. Под деревом бесформенной грудой лежали выбеленные временем кости жертвенного коня,
Митчелл спешился, ворча от боли в затекших ногах, стал, уперев кулаки в бок, и посмотрел вверх, чувствуя, как его наполняет унылая злость, потому что годы ушли.
Вихрь родился в жилище Кроу и умер в прериях. Он прожил доблестную жизнь, без всяких сомнений и отступлений, хорошо вписываясь в окружающий мир, определенный ему судьбой, и никогда не нуждался в поисках лучшего.
– А что, – вслух произнёс Митчелл, – лошадь, которую они ради тебя убили, и в самом деле приходит на твой свист? А это сгнившее одеяло? Согревает оно тебя зимой?
«Суеверное дурачье! Все до единого! – сказал он себе. – Они боятся всего… всего, кроме смерти. Для них любой зверь может быть духом, а пение птицы – знамением. Все знамения – тайна, а духи – почти все плохие. Кроу – дикари, дрожащие от страха перед всем, что их окружает, жаждущие доброго талисмана, который спас бы их от всех бед, а сущности и причин этих бед они не понимают».
Читать дальше