Михаил Русанов - Полдень В Нью-Йорке

– Такова их работа.

– Да, мордовать автора их сам бог велел. Но они подлые, и редактора задели.

– Что вы говорите? – Съехидничал Розов.

– А вы не знали? О-о, это были настоящие газетные баталии. Главный тогда сказал, что если б знал о последствиях, то никогда не связался бы с вами

– Озадачили вы меня. Все так плохо?

– Еще хуже. Ну, не буду вас задерживать. Дела. А вы заходите как-нибудь, чайку попьем, поговорим. А к главному, мой вам совет, не ходите.

Слова Виктора Павловича сулили Розову мало приятного. Все же он направился прямо к кабинету главного редактора.

В приемной его остановила милая секретарша, которую он не знал.

– Вы куда, мужчина?

«Мужчина?! Да-а, мужчина… Будь ты чуть постарше, сказала бы, – молодой человек».

– К главному редактору, – как можно мягче ответил Розов.

– А… у него совещание.

– Когда закончится?

– Не знаю… Может, через час. А вы по какому вопросу? Если по поводу издания рукописи, то вам лучше обратиться к его заместителю. Ольге Николаевне.

– Нет, к Ольге Николаевне мне не хочется. Наша последняя встреча закончилась не очень любезно. Если не возражаете, я подожду.

Он присел в широкое кресло. Секретарша покраснела, но не нашла, что ответить.

Молода, подумал Розов, ничего, со временем будешь чувствовать себя более уверенно, научишься лгать. Тогда-то попляшут вокруг тебя посетители.

Через десять минут, показавшихся Розову непомерно долгими, дверь кабинета резко открылась. Секретарша вздрогнула. На пороге появился главный редактор. Он пропустил двух женщин, которые рассыпались перед ним в любезностях, и обратился к секретарше.

– Наташенька, проводи людей и организуй кофейку.

Тут он заметил Розова. Покраснел. Потом краска схлынула, на бледных скулах его заходили желваки.

– Тебя мне только не хватало! С чем явился? Нет, не говори. Ничего не хочу.

– Валентин Юрьевич, – Розов поднялся. – У меня к вам минутное дело, честное слово.

– Извини, в этот раз ничего не выйдет.

– Не хорошо вы относитесь к талантливым авторам, Валентин Юрьевич.

– У тебя талант?! Не смеши.

– Всего одну минуту. – Клянчил Розов.

Соглашайся, червь книжный! Уж кто-кто, а ты должен знать – с пустыми руками не приду.

– Хорошо, одну минуту, не больше. Наташа, – бросил Валентин Юрьевич секретарше, которая проводила женщин и теперь во все глаза смотрела на Розова. – Две чашечки кофе. Проходи, Олег, но помни – одна минута.

В кабинете он указал Розову на кресло. Сам встал у окна.

– Говори.

– Есть у меня одна идея…

– Так и знал. Я сыт по горло твоими идеями. Последняя из них меня чуть в могилу не свела.

– Ко мне попали удивительные, редкие материалы. Вам что-нибудь говорит имя Люк Морсен?

– Немного. Французский поэт. Неудачник.

– У меня есть его дневники, неопубликованные стихи, письма. Оригиналы.

– Продолжай.

– Может, сначала выпьем кофе?

– Кофе подождет.

– Я собираюсь о нем написать.

Валентин Юрьевич несколько минут смотрел на Розова, обдумывая его слова.

– Чего ты хочешь?

– Всего лишь мелочи…

Наташа подала кофе. Розов закурил и улыбнулся…

* * *

Татьяна увлеклась чтением. Розов бесцеремонно разглядывал ее. Она не производила на него впечатление. С первого взгляда не производила. Конечно, не будь он ограничен временем полета, возможно и удалось бы разглядеть в ней ту изюминку индивидуальности, которая придает каждой женщине эффект неповторимости.

Кому-то хватает этой неповторимости на всю жизнь. Кому-то – на полчаса. Так, проходя мимо полотен художников, останавливаешься возле некоторых на пару минут, привлеченный яркостью красок. Но в памяти после лишь размытые пятна. Другие же полотна, напротив, своей неброскостью скрывают целые вселенные ощущений, чувств, и впечатываются в память навсегда…

– Перестаньте смотреть на меня. Это не прилично.

– А если вы мне нравитесь? – Солгал Розов.

– Не верю.

– Не верите, что можете понравиться?!

– Не цепляйтесь к словам.

– Что вы думаете о Морсене? По-моему, он смешон.

– Он трагичен. Вы плохо читали книгу. Его пьянство – маска. Конечно, его стихи – не бог весть какая поэзия. Но некоторые – просто изумительны.

– Не знаю. Поэзия Морсена до сих пор вызывает споры. Кстати, автор склонен видеть в Морсене философа. Что вы об этом думаете?

– Я ничего не понимаю в философии. Вы летите в Нью-Йорк по делу?

– Как вам сказать… Там должна состояться встреча, о которой я совсем забыл.