Павел Давыденко - Матриархия (СИ)

- Рибята, захадыте. Только у меня еды совсем мала.

- Ну, вода хотя бы есть? - спросил я тонким, звонким голосом.

- О, провертел летом еще новую скважин. Воды много, пей, пажалста!

Он подошел к нам и поочередно потряс руку - то мне, то Рифату. Черт знает, что на него нашло. Сначала наставляет ствол (слава богу, пустой), а теперь мед расточает.

- Ви миня извините, - армянин приложил ладонь к груди, - доверия сейчас ни к кому. Ви как сказали... как можно! Нэт, мы нормальные. Ви заходите, чем богаты, как говорится... Меня Ашот зовут.

Что делать - зашли. Не без недоверия. Пахло в жилище кислятиной, как будто в кастрюле варили заношенные трусы, вместе с квашеной капустой.

Хозяин ежесекундно почесывался, скреб то шею, то подмышки, то грудь. Глядя на него хотел чесаться и я.

Темные стены. Грязные обои в некоторых местах отстали, проглядывают белесые пятна штукатурки и коричневые - глины.

Стук откуда-то снизу. Что-то ударилось, перекатилось под полом.

- Крисы, - пояснил Ашот. - Не обращайтэ вниманыа.

Он привел нас в душную кухню. Замызганная печка, на подоконнике труха. Окошечко маленькое, чуть больше форточки, ребенок сквозь такое без труда пролезет. Под ногами скрипит мышиный помет.

- Ви куда сами? И откуда?

- Здесь был городок неподалеку. Против женщин типа, военное укрепление, - замялся я. Рифат тоже чувствовал себя неуютно. Все озирался, ожидая подвоха. Мариам ползала по полу на коленках, вместе со своей «собакой». - И его разорили... Наверное мародеры. Вот мы оттуда, а куда - сами не знаем.

- Мариэм! Куда ты пальцы в рот тянешь, э! - Ашот поднял на нас взгляд и рассмеялся. - За дэтми вечно глаз да глаз... А это Гарик. Я его так называю, имени не знаем. Сам приполз к нам. Ви это... чай сейчас вскипятим.

- Да нам бы просто воды, - сказал Рифат. - И если есть - немного хлеба. И мы пойдем.

Нам и впрямь надо валить, только время зря теряем. Стены будто сжимаются незаметно, двигаются друг к другу, как в комнате пыток.

Вид жильцов и жилья начисто отбил всякий аппетит, и мысли о еде вызывали живое отвращение.

- Воды так воды... Я огонь вообще-то только по вечерам развожу. Или когда готовлю. - Он как-то странно посмотрел на нас, потом перевел взгляд на Мариам. - А то может, коньяку? Или вина?

- Нет, - опередил я Рифата. - Обойдемся. Нам бы воды и хлеба. Если можно.

- Можно, можно... - забормотал Ашот и вышел из кухни.

- Ты что, думал, что я соглашусь пить какую-нибудь дрянь из его рук? - возмутился Рифат.

- Кто тебя знает... Он мне тоже не доверия не внушает. Крысы, блин...

- Ты чувствуешь, чем здесь пахнет? - Рифат раздул ноздри. - Это не...

Договорить он не успел. Хозяин появился на кухне, шелестя пакетом с лавашом. Положил на клеенку, передо мной. И кусок сыру поставил, с плесенью, но отнюдь не французской.

- Вот. Он запечатанный. Хорошая штука - водой смочишь и снова свеженький. - Мы с Рифатом переглянулись, а армян не замечал нашей настороженности. - Ви хоть расскажите - как, что? Куда вабще мир катица?

- В тартарары, - кашлянул я. Армянин перевел взгляд и «подвис» немного. Потом под щетиной пробежала рябь, и он снова растянул губы в улыбке.

- Ви это... Здесь лучше не ходыте. Сейчас опасно, народ дикий здесь, - у него в руке как по мановению волшебной палочки возникла плоская фляга. Он прихлебнул из нее, и к койтейлю ароматов кухни добавился запах коньяка.

Мне уже не сиделось на месте. Чудилось шуршание, как будто гигантский паук опутывает дом паутиной и вот-вот сплетет плотный кокон, который не прорвать.

- А что там за старуха? - спросил Рифат. - В соседнем доме?

- А, баба Глафира, - ответил армянин и снова глотнул из фляжки. Потом что-то стукнуло за стеной. - Больной на всю голову. Про внучку талдычит день и ночь. Ви и к ней заходили, да? Я кормлю ее, немножко. Да и сколько там она съест...

Он договорил, и мне стало совестно за то, что мы забрали жалкие старухины припасы. Может, вернуть?

Армянин вытащил нож из держателя и снова прихлебнул коньяку.

- А где... можно отлить? - спросил я. Терпел достаточно долго, а потом вроде как забыл, но сейчас тяжесть с удвоенной силой давила на мочевой пузырь. Рифат кинул на меня быстрый взгляд.

- Отлить? - переспросил Ашот, как будто удивляясь. - Можно... Ну пойдем за мной. Поселок большой, а сейчас почти никого не осталась. Ну, когда это... женьщин с ума сошел, - он размахивал руками, и под его грузными шагами поскрипывали половицы.

Запах, запах... клянусь, я раньше почти не замечал запахов, потому что они не представали в такой первобытной, низменной форме. А теперь такие на каждом шагу и обоняние, в общем-то, не нужно. Без него было бы легче.