Почему я ненавижу фанфики (СИ)

Тот реактивно излучал некоторое… недовольство. «Недовольство» сулило Упирову горящую путевку по всем открытым и закрытым кругам ада в самое ближайшее время. Я с трудом отвел глаза и решил объясниться во избежание усложнения ситуации:

— Будь добр, никогда так не делай.

— Разделили подружек… — беззлобно подколол Упиров, сложив руки на груди. Он хотел было сказать что-то ещё, но промолчал.

Я был благодарен за сдержанность и вернулся к расчётам, краем мозга думая о своем положении.

По тихой грусти о нашей «излишней дружбе», кажется, прознали все, но говорить что-то поперек боялись.

Во-первых, большинство знало, что кулак Новикова примчится раньше, чем камень в наш гомоогород с цветущими голубыми бахчами долетит до грядок — Даня восемьдесят процентов своих проблем всё ещё предпочитал решать силовым путем.

Во-вторых, неоднократно убедившись в том, что я не давалка вроде Соколова и, коль попал мне в неугодность, конспекты, лабы и помощь с практическими работами придется вымаливать на коленях, никто докучать не стремился.

Я часто прикрывался зачеткой в спорах и локальных дрязгах, так что она, родимая, спасала и на этот раз.

В итоге травить нас не было резона — никто не хотел пересдавать или носить на себе следы Данькиной терапии.

Но. После дня «Т» Новиков начал терять осторожность и приобретать новые поведенческие привычки. Даже смотрел как-то иначе, с оформившейся теплотой.

Порой меня пугало то, что он мог выражать чувства одними взглядами — и любой посторонний видел нечто из разряда «эй, эти ребята дышат в унисон».

— Я имею в виду гонки.

— Азарт тебе не знаком, хм? — Новиков подпихнул меня к ограждению.

Эти неофициальные гонки проводились на отдалённой от жилых зон закрытой трассе, так что шума производилось немерено — народ что-то кричал, из огромных колонок лилась громкая агрессивная музыка, мотоциклы ревели. Всюду толпились фанатские группы. По другую сторону дороги стояла будка диспетчеров, на крыше которой расположились особые приглашенные и руководители.

Мотоциклисты, аж восемнадцать штук, уже стояли на своих отметках, пока без шлемов. Я быстро обнаружил Лёшу — он выделялся тем, что был самым «обычным», без всяких кричащих курток, наклеек, диких прядей в волосах. И выглядел, пожалуй, как купидон в самом сердце сборища панков.

Толпа рандомно выкрикивала погоняла: Бес, Темный, Сиал и несколько других.

— А у Лёши есть кличка?

— Да. За внешность прозвали Архангелом, — ответил Даня. — Сначала называли Люцифером, но уж слишком он далёк от всяких дьявольских утех… вон там, с красными волосами, на линии с ним — это Гаргон, его главный соперник. На прошлых гонках они заняли призовые места, Лёша — второе, Гаргон — первое.

— Думаешь, теперь он попробует отыграться?

— Только из-за этого и участвует… смотри-ка, там Никита что ли?

Я вытянул шею и обнаружил у самого ограждения знакомое лицо в облачке сигаретного дымка.

— Интересно, он-то что тут забыл?

— Лёша говорил, что они общаются, — Данька задумчиво пожевал губу. — Ну как, общаются…

— Странно, — хмыкнул я, стараясь говорить погромче. — Серый Кардинал и Гендальф Белый…

Прозвучал сигнал первой готовности, и мы прекратили болтовню, чтобы ничего не упустить. На большом экране тем временем показалась пока что пустая турнирная таблица и по очереди морды всех соревнующихся.

Лёша отмахнул толпе и натянул шлем.

В гонке он участвовал на другом мотоцикле — на японце с белоснежными рваными полосками. Рассмотреть детальнее мне не удалось, но даже с такого расстояния стало ясно, что это отличная техника высшего класса.

— Для начала… просто проникайся — атмосфера тут почти как на футбольном матче.

— Азарт мне незнаком, месье Даниэль, — поддразнил я, за что получил смачный подсрачник.

Прозвучал второй сигнал, и соревнующиеся приготовились.

В лучших традициях гонок неподалёку от финишной линии показалась мисс в соблазнительном наряде, и я вдруг подумал, что ей, стало быть, адски холодно. Взгляд сам собой скользнул по идеальной фигурке и длинным красивым ногам.

Странно.

Раньше я был куда более падким на женские прелести. Они казались мне… манящими, но сейчас это похоже скорее на приятное любопытство к красивому человеку. Вопрос один: я обгеился? За… геился? Оголубился, что ли?

Я аккуратно перевел взгляд на Даньку — с его губ срывалось маленькое облачко пара, шея, виднеющаяся в вороте куртки, притягивала взгляд, глаза азартно горели. Но несмотря на свой острый интерес к гонке, он почувствовал внимание и покосился в мою сторону: