Почему я ненавижу фанфики (СИ)

И только в полумертвом состоянии я мог принять решение сделать эту нелепую свиданку нашей последней встречей.

— Катись. Удачно устроиться на новом месте.

Лицо изменилось — Даня был чувствительным, и Даня понял, что не будет никаких слезливых прощаний и сопливых писем. Он не ожидал от меня такого. Да я и сам от себя всего этого не ожидал. Как там говорят… любовь творит с людьми страшные вещи?

Я развернулся, силой заставив двигаться окаменевшие мышцы. И пошёл. Пошёл, словно через зыбкое болото, неуверенно и с трудом. По приледеневшей плитке, мимо остановки, мимо торгового центра, даже не ускоряя шаг.

Ноги привели к заброшенному офису. Без фонарика взобраться наверх оказалось трудновато, ступеньки были скользкими — я карабкался минут пятнадцать. Но вылез-таки на крышу, содрав ладонь о какой-то бетонный осколок.

Город раскрылся на горизонте серой угловатой клеткой. От города веяло неизменностью и стабильностью. От города несло асфальтом и гарью.

Я сел на какой-то выступ и сидел так, наверное, с час. Может больше, может меньше, время для меня ничего не значило и не имело надо мной власти.

Реакция медленно прекращалась, а вместе с этим взбухала пронзительная боль. С её приходом даже пульс возрос, будто я бежал километра три, а не шел, словно робот, на автомате.

— Сердце-сердечко… — прошептал я, и вздрогнул, почувствовав на лице горячее.

По-настоящему я не плакал, кажется, лет десять. В последний раз это было в школе из-за пятна, а потом как отрубило — никакого нытья. Так что я разглядывал капли с любопытством, а они всё сыпались на запястье.

Прозрачные.

Прозрачным я себя не чувствовал. Мутным и больным — больным безнадежно и глубоко, да. Определенно.

Этот случай дал мне понять, как сильны мои чувства. Не глупая прихоть заигравшегося подростка, не любопытство, не поиск новых ощущений. Это была такая искренняя и такая глубокая связь, что она разъедала меня, в одну секунду превратившись из бальзама в самый настоящий яд. Злость проходила. Боль — даже не собиралась.

Я уже жалел обо всем, что наговорил. Я был на взводе, и не видел, что, может быть, Даня сам напуган, растерян и не знает, как ему быть и как поступить. Может быть, он хотел получить поддержку. Может быть, помощь. А я повел себя как трусливая крыса, бегущая с тонущего корабля. Трус тут не он. А я.

Только я…

Да только от осознания легче не стало, и сделать шаг назад я не мог. Вступили в дело другие любимые друзья — веретено уныния и самобичевание.

Если он действительно давно хотел этого, то я становлюсь препятствием. Может быть, на пути к счастью. Там ему будет лучше — никаких Соломоновых, никаких проблем, близкий контакт с единственным родным человеком. Ещё и успех — это мне в будущем придется стать офисным планктоном, а перед Даней распахнуты все двери.

Я не имею права вырывать его из этого потока из-за своих эгоистичных желаний.

В самый разгар моей личной трагедии телефон начал наигрывать идиотскую мелодию, которую я выставил на Новикова. Ни о какой грусти под такое сопровождение не было и речи. Я сбросил и, подумав, сменил звонок на какую-то заунывную херню.

Зная его упорство, приготовился было к долгому циклу повторов. Но когда телефон ожил снова, уронил взгляд на фото и неожиданно для себя самого нажал «принять».

— Алло.

— Где ты?

— А что?

— Домой не вернулся…

В голосе была искренняя тревога. Но до меня слова доносились через две или три бетонных стены — слышал одно эхо, не понимал совершенно.

— Это уже не твои проблемы. Займись чем-нибудь полезным, вместо того, чтобы… действовать на нервы.

— Костя…

— Нет, — коротко отчеканил я. А потом добавил, после тяжелой, болезненной паузы. — Зачем? Скажи мне, зачем? Если ты сваливаешь, что нам даст это время? Хоть сейчас, хоть потом, легче уже не будет.

— И ты хочешь сказать, что так всё и закончится?

— Лучше. Я избавлю тебя от необходимости распинаться передо мной, я понятливый. Ты этого хотел, так? И пойти ему наперекор не сможешь. Всё правильно? Да. Значит, никаких вариантов.

— Ты решил всё за меня.

— Пусть так. Но я тебе не обуза, ясно?

— Да кто сказал…

— Всё. Хватит, — последнее я говорил уже так, что в горле стало гадко — как будто лезвие застряло. — Хватит, Даня.

Даже попрощаться как следует не могу. Что со мной не так?

Я снова сбросил. Написал маме СМС-ку, что сегодня ночую не дома и вышел в автономный режим.

— Дай родиться вновь… из воды и света…