Наталья Притвиц: Саянский дневник

Отыграться нам не удалось, так как Сашка кого уговорами, а кого и силой принудил идти дошивать очередные и внеочередные мешочки.

12 августа

Сегодня исторический день. Мы, наконец-то, вышли в поход после почти недельного сидения в Гутаре.

После завтрака началась обычная сутолока — догрузка сум, дошивание, укладка рюкзаков, поиски потерянных вещей, распределение оставшихся мелочей.

Итак, у нас восемь вьючных оленей и один верховой белый олень проводника. На нем немного посидел Сашка — «начальник», как его называет проводник, а затем в седло не без труда вскарабкалась Мика. Это было незабываемое зрелище — саянская амазонка в штормовых брюках, в фетровой шляпе с пером, гордо восседающая на олене. Ни дать ни взять — знатная иностранка, совершающая от избытка времени и денег экзотическое путешествие.

И вот уже все собрано и готово. Мы понесем в рюкзаках только личные вещи. Восемь оленей стоят под вьюками. На них весьма разнообразный груз: кроме сум с продуктами — палатка, ледорубы, ружья, спальные мешки, кастрюли и котелки. Что же касается участников, то их вид — все в штормовках, в шляпах (некоторые даже с пером), с ножами — одновременно и весьма внушительный, и совсем чистенький и свеженький. Что-то из нас получится к концу похода?

В 12 часов 15 минут выступаем. Русские и тофалары тепло провожают нас, желают счастливого пути. Впереди гордо шествует инструктор в своем синем берете и драной ковбойке. Проводник восседает на белом олене, остальных оленей ведут в поводу.

За аэродромом вошли в лес. Там сразу исчез ветер, стало жарко, появились комары и мошки.

Лес болотистый, часто тропа идет по жердевым гатям, затем выходит на крутой берег Гутары. Направо виден хребетик, на который ленточками серпантина взбирается лес.

Дальше переходим Гутару и углубляемся в лес. Скоро раздается далекий шум. Мы долго спорим, что это шумит — ветер или вода. Время разрешает сомнения — мы подходим к реке. Это Иден. Предстоит переправа с левого берега на правый. Не хочется мочить ноги, снимаем ботинки. Пока длится эта процедура, на нас слетаются комары, кажется, со всех Саян.

На берегу Идена находим хорошую площадку и останавливаемся на ночлег. Прошли километров пятнадцать-восемнадцать.

Мы уже до смерти изъедены комарами и мошкой. Она, подлая, особенно больно кусает за ушами. К ночевке у всех уши стали красными и толстыми.

Но как только стали лагерем, был вынут диметилфталат — и произошло чудо. Ни одна мошка не осмеливалась подлететь к нам, а если и подлетала, то тут же убиралась восвояси.

Перед помазанием диметилфталатом состоялось грандиозное умывание. Впоследствии была измерена температура воды — оказалось, всего 6°. Но удовольствие от этого вовсе не уменьшилось, скорее наоборот.

13 августа

Кратко этот день можно было бы охарактеризовать так: мы шли и дождь шел.

Погода с утра хмурилась, скалистый гребень напротив нас не был виден из-за тумана. Когда мы вставали, солнце еще не поднялось, хотя Петя утверждал, что будто бы видел, как оно выглядывало из-за скал как раз наполовину и было очень красиво.

За завтраком имел место небольшой инцидент. Леха, собираясь выдавать добавку, предварительно спросил:

— Кто любит завхоза?

— Я, — тоненьким голосом пискнул инструктор.

— Кто еще любит завхоза? — опять, но уже с нажимом спросил Леха, озирая собравшихся. Ответом ему было гробовое молчание, а затем громовой хохот.

Как только мы выступили, начался мелкий нудный дождик.

Характер тайги по сравнению с первым днем изменился.

Тропу то и дело преграждают упавшие деревья, ноги проваливаются между корнями, скользят по замшелым камням, вязнут в болотистых низинах. Часто попадаются ручьи и озера, которые олени перебредают, а люди перебираются где по бревну, где по камням, где прямо по топкому мху необычайной пестроты. Попадаются мхи ярко-оранжевые, темно-красные, ядовито-зеленые, желтые, коричневые, белые. Все гуще становится тайга.