Йорген Бич - За аравийской чадрой

Тогда Салем мобилизовал несколько своих шпионов, и те вскоре сообщили, что несколько лет назад представитель Таиланда завел в Джидде некоторые весьма предосудительные связи. Салем немедленно отыскал людей, которые за определенную мзду согласились выступить в качестве свидетелей против консула, и злополучный таиландец в тот же день оказался за решеткой. Здесь он провел полгода. А таиландский экспортер довольно быстро пришел к выводу, что лучше продать Салему рис за полцены, чем оставить его гнить на причале Джидды.

Но хотя таиландский рис был, таким образом, импортирован по очень дешевой цене, потребители ничего не выиграли, ибо Салем прекрасно знал (и собирался извлечь из этого выгоду), что в результате его мошеннической проделки Таиланд усилит контроль над экспортом в Саудовскую Аравию и, следовательно, цены еще более возрастут.

У Салема всегда есть деньги для вербовки новых и новых шпионов. Когда ему сообщают о том, что кто-то из его сограждан переживает финансовый кризис, он лишь задумчиво кивает головой, но почти никогда не наносит удара сразу. Он предпочитает выжидать. И лишь после того как его жертва пускается в особенно рискованные спекуляции, последствия которых она никак не может предвидеть, Салем наносит смертельный удар, если только он не согласится принять соответствующую мзду за то, чтобы обращаться с жертвой «по-человечески».

Нищих он одаривает деньгами вовсе не из любви к ближнему. Многие из них постоянно снабжают его всевозможными сведениями, которые позволяют Салему плести свою паутину.

Глядя на Салема, я испытываю самые противоречивые чувства. Мне говорили, что люди, которые приходят к нему, — это просто фигуры на его шахматной доске. У некоторых вполне благопристойный вид, но среди них есть и отпетые негодяи, которые не остановятся и перед убийством, если это понадобится их господину и благодетелю.

Лицо Салема — настоящая дьявольская маска. Никто никогда не знает, что кроется за его улыбкой: с одним и тем же выражением он велит подать милостыню бедной вдове, заключает сделку на 100 тысяч риалов и приказывает убить человека, который чем-то мешает ему.

В голубых глазах Салема столько дружелюбия, что вы почти готовы поверить в его доброту, и вас даже начинает преследовать мысль: а вдруг все, что рассказывают о нем, сплошная ложь, вымышленная его завистниками?

В Салеме удивительным образом сочетаются преступник и идеалист, который как-никак выстроил школу на благо своим соотечественникам. Возможно, идеализм этот является самым примитивным проявлением отцовской любви (когда он говорит о своей маленькой дочурке, глаза его сияют гордостью), а возможно, он хочет как-то искупить свои многочисленные прегрешения? Во всяком случае, я прекрасно понимаю тех, кого ему удалось ввести в заблуждение. Для меня он тоже загадка.

Когда я наконец откланиваюсь, Салем провожает меня с изысканной любезностью. Он говорит, что, если я когда-нибудь попаду в беду во время своего путешествия по Саудовской Аравии, мне не следует полагаться ни на кого и я должен обратиться за помощью прямо к нему! Он сделает для меня все: обеспечит транспортом для поездки через пустыню, достанет любое правительственное разрешение, виски, молоденькую девушку. Все что угодно…

Вернувшись к Фрису, я рассказываю ему о том, что был у Салема и он обещал мне свою помощь.

Услышав о Салеме, Фрис пулей срывается с постели, где целый день лечился от прострела. Всегда спокойный, ютландец вдруг обнаруживает странное волнение.

— Салем! Салем! — восклицает он. — Надеюсь, вы не сказали ему, что хотите написать книгу о рабстве и попытаетесь освободить Хеденделя?

Я спешу успокоить Фриса.

— Ну ваше счастье, — говорит он. — А то я назвал бы вас самым благодушным идеалистом на свете. Ведь это Салем дирижирует работорговлей: чернокожие девушки, белокожие девушки, вообще все девушки, на которых он может нажиться.

Конечно, Салем не раз выручал меня из беды, — продолжает Фрис, — но это объясняется тем, что старый гангстер тоже хочет извлечь прибыль из будущей консервной промышленности, и потому он вдруг заинтересовался холодильной техникой. Теперь я ему нужен.

Однажды он избавил меня от очень серьезных неприятностей, когда у меня оказалась просрочена виза. Но потом он прислал мне счет на 5 тысяч риалов. Я мог бы обойтись и без его помощи, заплатив вдвое меньшую сумму кому-нибудь из чиновников, но у меня хватило глупости обратиться именно к Салему.