Ника Кошар: Инквизиторы счастья

– Садись.

– Можно попить? У меня в горле пересохло, я уже несколько часов без воды.

– Нет.

– Можно в туалет?

– Нет.

– Тогда мне придётся сходить под себя. Мне уже всё равно, а вам будет неприятно, я уверена.

Мои надсмотрщики отошли в сторону – посовещаться. Ну а что, повод веский – дать человеку сходить в туалет или нет. Щекастый размахивал руками, Рус что-то бубнил, Оксана слушала, Гедимин кивал. В туалет не отпустили.

Прошёл ещё час.

– Руслан, можно я напишу сообщение маме, она наверняка волнуется.

– Нет.

– Мне надо в туалет.

– Нельзя.

– Я не могу уже терпеть, вы что, звери?

– Закрой рот. У меня с собой кляп, помнишь? – Нарисовался щекастый.

– Я хочу в туалет! У меня месячные, мне надо сменить бельё. Если вы меня не отпустите, я сделаю это прямо посреди коридора. Вы не можете застрелить или избить человека, только потому что он захотел поссать, чёрт подери!

– Закрой рот.

– Я ХОЧУ В ТУАЛЕТ! – Мимо прошёл врач, совсем молодой. – Доктор, умоляю, я так больше не могу! Мне плохо!

– Такими, как вы, занимается полиция, а не доктора, – отмахнулся он на бегу.

Вот это поворот! Что значит «такими, как я»? Такими – это какими?

Суки, я вас ненавижу!

– Я хочу в туалет!

Мужская рука вцепилась в горло. На этот раз не выдержал Гедимин:

– Слушай меня, тварь. Если ты сейчас не прекратишь, мы отвезём тебя в участок. Я лично устрою всё так, чтобы тебе досталась худшая камера, и прослежу за тем, чтобы родителей ты не увидела очень долго. Если ты не хочешь, чтобы наркотики у тебя нашли, закрой свой вонючий рот.

Ненавижу.

– Мне нужен адвокат!

– Та-а-а-а-ак, а вот это уже интересно! – Руслан взбодрился. – Зачем тебе адвокат? Ты всё-таки преступница? Есть что-то, о чём ты должна сказать ему, но скрываешь от нас? Может быть, ты признаешься наконец, что и где перевозишь?

– А вы понимаете, что я – гражданка другой страны? Вы не имеете права! Вы сообщили представителям моей страны, что задержали меня? По правилам вы должны их оповестить! – На самом деле я не знала ни прав, ни правил, я просто очень хотела, чтобы эти пытки закончились.

– Слушай, мы обещаем молчать об этом инциденте, но и ты смотри не проговорись. Мы к тебе хорошо относимся, зря ты так. Просто мы все на нервах. Ты думаешь, нам это приятно? – Надо же, Гедимин снизошёл до разговора со мной. – Проболтаешься, путь в Евросоюз для тебя будет навсегда закрыт. Это очень плохая идея, ни к чему хорошему она тебя не приведёт.

– Тебе всё ещё нужен адвокат? – придвинулся Руслан.

Никак к этому не привыкну.

– Нет.

– Ты будешь делать то, о чём мы попросим, чтобы это закончилось побыстрее для всех нас?

– А вы не боитесь, что я устрою скандал?

– Ты? – Все четверо неприятно заржали. Я съёжилась. – С помощью своих погремушек? Или на Таро нагадаешь?

Суки.

– Пожалуйста, умоляю, я очень хочу в туалет.

Снова ушли совещаться. На этот раз недолго – всего пару минут. Подошла Оксана, взяла под локоть. Какая же неприятная хватка. Их что, специально этому обучают?

– Пойдём.

– Куда?

– В туалет.

– С вами?

– А ты хочешь с ними? – Она кивнула головой в сторону мужчин.

– Нет.

– Тогда пойдём. Дверь не закрывай. Делай свои дела быстро. Джинсы и трусы снимай полностью, я должна видеть.

– Это не нормально.

– Это моя работа. Думаешь, мне приятно? Не смывай. Я должна посмотреть. Выверни трусы. Ещё. Покажи. Одевайся.

Господи, за что? Нет, не плачь, Ника. Не доставляй им этого удовольствия. Держись, чёрт побери! Эти опять совещаются. Огромный что-то кому-то активно доказывает. Что происходит?

Оксана вдруг быстро прошептала: «С твоим рентгеном всё в порядке, ничего не нашли» . «Теперь отпустят?» – в моих глазах на секунду вспыхнула надежда. «Я не знаю», – пожала плечами надзирательница.

Гедимин настаивал на эндоскопии. Каждый раз, когда я вспоминаю этого человека, мне видится сцена из фильма «Эксперимент». Там один мужчина – тихий, ничем не примечательный мужчина, стал надзирателем, получив власть и возможность издеваться над людьми. И каждый раз после того, как кого-то пытал, он выходил в туалет и мастурбировал. Я смотрела на Гедимина, скрючивалась внутри от ужаса и будто чувствовала, как он возбуждается… Страх парализовывал.

Эндоскопию все-таки решили провести.

– Нет! Это нечестно. Там ничего нет! Нельзя! Так нельзя! Я не преступница! Это больно! Я боюсь! Да что ж вы за звери такие! – Я взмолилась, стон эхом прокатился по больничным коридорам.