Ника Кошар - Инквизиторы счастья

Здесь всем заправляли полицейские, уставший Руслан и щекастый Саша, которые «сняли» меня с самолета. Я поняла это из разговоров: иногда они переходили с литовского на русский. Позже к ним присоединилась женщина в форме. На бирке у неё я прочитала имя – Оксана, фамилию разобрать не смогла. Четвёртым тюремщиком был Гедимин – высокий и широкоплечий, светловолосый и светлоглазый ариец в форме пограничника. Документы ни один из них не предъявил даже после того, как я попросила.

– Таро шаманов? И что, правду говорят? Не рассказали они вам, что ждёт в Вильнюсе? Может, стоит их тогда выбросить? А это что? Погремушка? У вас что, проблемы со сном, без неё не засыпаете? – щекастый стал насмехаться.

– Мне кажется это не ваше дело, у вас нет прав меня высмеивать.

– Это не вам решать. А вот это уже интересно. Это что за деревяшки?

– Это дерево Пало Санто, оно священное, палочки зажигают, чтобы окуривать помещение и очищать воздух.

– Я смотрю, вы там с шаманами общались? Признавайтесь, что вы там пробовали?

– Я не делала в Перу ничего противозаконного, и это всё, что вам следует знать.

В комнату постучали. Руслан открыл дверь и взял саквояж. Поставил на стол – это оказалась мини-лаборатория с пробирками и ещё какими-то приборами. Полицейские брали вещи, соскабливали с них верхний слой, наливали в пробирки прозрачную жидкость, засыпали белый порошок – так содержимое чемодана проверяли на наличие наркотиков. Первая пробирка окрасилась в розовый, затем вторая, третья, четвёртая, десятая, двенадцатая, двадцатая. Я молилась и замирала от страха, хотя виновата не была и ничего не перевозила. Двое в штатском всё время переглядывались и, ухмыляясь, приговаривали: «Ох, ну как же так, а с виду такая приличная девушка, как же так». Позже мне рассказали, что розовый цвет жидкости означает, что наркотики как раз не обнаружены, но тогда никто не стал утруждать себя объяснениями, хотя я не просто просила – я умоляла об этом. Кажется, происходящее им доставляло удовольствие: перепуганная до смерти барышня, да ещё и понятия не имеющая о том, что у неё есть права, прекрасно подходит для издёвок. Зачем упускать такую возможность.

– Пожалуйста, объясните мне, что здесь происходит? – Я взмолилась.

– Не положено. Лучше объясните, как вы докатились до такой жизни, что заставило вас встать на этот путь? – Щекастый нахмурился.

– Да на какой путь, что я вам сделала? Это какой-то бред! – Кажется, моё сердце собиралось выпрыгнуть из груди. – Пожалуйста, объясните мне кто-нибудь, что здесь происходит? Что ж вы такие бесчувственные, мне же страшно!

– Это ваши проблемы. Бутылка ваша? Мы должны её вскрыть.

– Делайте, что хотите. Только черканите расписку отцу, что бутылку открыли вы. А то он обидится, что я везла подарок и не довезла.

– Всё шутите? Если продолжите в том же духе, вы ещё не скоро увидите отца. Рус, надень на неё наручники. Кляпа у нас случайно нет? А то здесь как-то шумно.

Ещё одна пробирка окрасилась в розовый. Щекастый подошёл, рывком завёл руки за спину и застегнул наручники. Щёлк.

– Я так понимаю, я должна молчать и не отсвечивать, а на все ваши вопросы отвечать «да, сэр, нет, сэр», – К горлу подступал гнев.

– Вы всё правильно поняли. И желательно не шутить, а то кляп мы всё-таки найдём, – мягко сказал Рус . Спасибо, что не на ухо, как он любит. – Можете собрать вещи в чемодан, Вероника Аркадьевна. Не торопитесь. Вас никто не прогоняет.

– У меня наручники.

– Привыкай, – процедил сквозь зубы щекастый.

– Ладно, Сань, дай я сниму их, пусть складывает чемодан.

Надсмотрщики оставили меня наедине с женщиной и вышли из комнаты. Нашивка на рубашке гласила, что Оксана – сотрудник таможни. Тёмные волнистые волосы, зелёные глаза, тонкие черты немного осунувшегося лица – есть такие образы, которые навсегда врезаются в память. Никогда её не забуду.

– Как вас зовут? – спросила я, чтобы начать разговор.

– Оксана.

– Оксана, что со мной будет, что происходит, вы можете мне объяснить?

– Нет.

– Вы же женщина, как и я, – я обратилась к самым примитивным доводам.

– Ну и что? Я не такая же, закон не нарушала.

– А на каком основании вы решили, что я преступница?

Оксана отвела глаза, я проследила за взглядом, он остановился на столе. Я сделала шаг в сторону – там лежала груда бумаг с печатью Интерпола и моими данными: фамилия, имя, дата рождения. Слово «Wanted» – разыскивается. Какой ужас, какой Интерпол? Что происходит, при чём здесь я – это же бред! Я что, попала в какое-то кино?