Андрей Колесников - Когда-то в России

В Хабаровке Колесов поселился на постоялом дворе, построенном с Сибирским размахом. Здесь было даже несколько отдельных комнат для приезжих, что в постоялых дворах встречалось довольно редко. Комната была небольшая с выходящей в нее тыльной стороной печи и радующей глаз светло-желтой новизной бревенчатых стен, сохранивших хвойный запах. На стенах висели 2-3 лубочные картины с незапоминающимися сюжетами, пестрый домотканный коврик и зеркало, под вышитой накидкой. Два стула, стол и главное – кровать, а не койка, дополняли все незатейливое убранство этой сибирской гостиницы. Степан поселился в соседней, общей, комнате и, подавая по утрам умываться и завтракать, рассказывал Колесову о новостях со всей округи, которые по вечерам завозили сюда разные путники, останавливающиеся на ночлег. Жизнь опять приобретала какие-то стабильные оседлые черты с устоявшимся бытом. Дни потекли похожие один на другой. После завтрака, не зная, чем заняться, Колесов шел на прогулку к Амуру, обедал поздно, затем валялся в кровати, читая или дремля, а вечером направлялся к какому-нибудь знакомому, коих здесь у него было мало, в основном -к командиру одного из Сибирских линейных батальонов, расквартированному в Хабаровке, подполковнику Дьяченко. Высокий, плотного сложения с короткой окладистой бородой он неизменно вызывал симпатию своим добродушно-веселым видом и какой-то основательной надежностью. Интеллектуально развитый он мог поддержать практически любую беседу. Вот и сейчас начали о литераторах и дошедших сюда новинках литературы, но затем разговор неизменно сошел к проблемам местного значения. А проблема в основном была одна – нехватка людей.

–Строим мы сейчас только за счет солдат. А отстроить мало, нужны люди, которые занимались бы торговлей, сельским хозяйством,промышленностью – одним словом, вдохнули бы жизнь в эти пока еще недостаточно освоенные места. Вот в Уссурийском крае в основном кто селится? Ответьте мне, Василий Андреевич.

–Если в основном, то казаки, да староверы.

–Вот, вот. А надо бы какие ни было стимулы на имперском уровне обозначить, чтобы крестьяне и из центральных губерний в эти места поехали. Да поддержать здесь их первое время. Чай крепостных уж нет, а с земелькой в России дело напряженно обстоит. А здесь просторы то какие, живи -не хочу.

–Как бы там ни было, уважаемый Яков Иванович, но за последние годы, вижу, населения гражданского поприбавилось. – высказал свои наблюдения Колесов.

– Да это в основном за счет каторжан освобожденных,– пояснил Дъяченко, разливая по стаканам только что заваренный чай,– берите вот к чаю баранки, Василий Андреевич.

–Позвольте, как каторжан?– удивился Колесов, беря стакан с чаем.

–Что? Разве не слышали? – в свою очередь удивился Дьяченко и, получив отрицательный ответ, стал рассказывать,– Будучи генерал-губернатором Николай Николаевич тоже ломал голову, кто хозяйствовать будет на этой земле. И не дожидаясь решения верховной власти, своей волей велел отобрать из каторжных, склонных к исправлению да не из числа отъявленных злодеев, подходящих людей. По всем рудникам отобрали около тысячи лиц мужеского пола и предложили им в обмен на свободу селиться по Амуру и хозяйствовать. Да они ни в какую: мол без баб никуда не пойдем. Пришлось такое же количество душ женского пола освобождать. А в том месте, где их собрали, церкви не было, чтобы, значит, брачный союз освятить. Так Его Высокопревосходительство выстроил их попарно, велел за руки взяться каждой паре и напутствовал словами: «Любите, детушки, друг друга и будьте вместе и в радости, и в горе». На том венчание и закончилось, а церковь уже потом этот брак правомерным признала.

–И что же дальше?

–А что дальше. Расселили их по Амуру по разным местам, где надо было. Солдатики им избы помогли да необходимые постройки поставить и кто с головой зажили припеваючи, ребятней обзавелись. Хозяйство у многих, коих я знаю, справное. Кое кто из них сейчас в удивление приходят, что прежде нужно было на каторгу попасть, чтобы так зажить. Говорят, вот уж воистину не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.

–Так откуда же это хозяйство взялось? Нужны же были какие-то первоначальные средства. Откуда взяли? – недоумевал Колесов.

–Насколько я знаю: что-то выделили из губернской казны, а часть денег дал Муравьев из своих собственных средств. Этого на первых порах хватило. Построиться, как я уже говорил, им помогли. Ну, а остальное уже зависело от них самих, от их расторопности и умения. Почин на губернском уровне хороший был сделан, а теперь все от Петербурга зависит, и, если будут соответствующие решения приняты, то этот почин масштабное продолжение получит. А так народ постепенно прибывает, и, знаете, довольно интересные экземпляры встречаются.