Виктория Кривченко: Помпеи. Геркуланум. Стабии.

(17) Уже в других местах наступил день; здесь была ночь, чернее и гуще всех ночей; ее освещали, правда, многочисленные факелы и различные огни. Решено было выйти на берег и посмотреть вблизи, допустит ли море переезд: оно оставалось бурным и враждебным. (18) На берегу он лег на разостланный парус, попросил раз и другой холодной воды и попил. Пламя и предшествующий пламени запах серы обращают других в бегство, а его заставляют встать. (19) Опираясь на двух рабов, он поднялся и тут же упал, задохнувшись, как я полагаю, от плотных паров, закрывавших ему дыхательные пути. . .

(20) Когда наступил день (третий после того, который он видел последним), нашли его тело. . .».

«Плиний Тациту привет.

(3) Уже в течение многих дней ощущалось землетрясение; его не боялись, потому что в Кампании оно обычно. В эту ночь, однако, оно настолько усилилось, что казалось, все не только движется, но и опрокидывается. . . (6) Был уже первый час дня: день стоял сумрачный, словно обессилевший. Здания вокруг тряслись: мы были на открытом месте, но в темноте, и было очень страшно, что они рухнут. (7) Тогда наконец решились мы выйти из города; за нами шла потрясенная толпа, которая предпочитает чужое решение своему: в ужасе ей кажется это подобием благоразумия. Огромное количество людей теснило нас и толкало вперед. (8) Выйдя за город, мы остановились. . . Повозки, которые мы распорядились отправить вперед, находясь на совершенно ровном месте, кидало из стороны в сторону, хотя их и подпирали камнями. (9) Мы видели, как море втягивается в себя же; земля, сотрясаясь, как бы отталкивала его от себя. Берег, несомненно, выдвигался вперед; много морских животных застряло на сухом песке. С другой стороны в черной страшной грозовой туче вспыхивали и перебегали огненные зигзаги и она раскалывалась длинными полосами пламени, похожими на молнии, но большими. . .

(11)... Немного спустя туча эта стала спускаться на землю, покрыла море, опоясала Капреи и скрыла их; унесла из виду Мизенский мыс. . . (13) Стал падать пепел, пока еще редкий; оглянувшись, я увидел, как на нас надвигается густой мрак, который, подобно потоку, разливался вслед за нами по земле. . . (14) Наступила темнота, не такая, как в безлунную или облачную ночь, а какая бывает в закрытом помещении, когда потушен огонь. Слышны были женские вопли, детский писк и крики мужчин: одни звали родителей, другие детей, третьи жен или мужей, силясь распознать их по голосам. (13) Одни оплакивали свою гибель, другие молили о смерти; многие воздевали руки к богам, но большинство утверждало, что богов нигде больше нет и что для мира настала последняя вечная ночь... Чуть-чуть посветлело; нам показалось, однако, что это не рассвет, а приближающийся огонь. Огонь остановился вдали; вновь наступили потемки; пепел посыпался частым тяжелым дождем. Мы все время вставали и стряхивали его, иначе нас закрыло бы им и раздавило под его тяжестью... (18) Мрак наконец стал рассеиваться, превращаясь как бы в дым или в туман; скоро настал настоящий день и даже блеснуло солнце, но желтоватое и тусклое, как при затмении. Глазам еще трепетавших людей все представилось изменившимся: все было засыпано, словно снегом, глубоким пеплом. (19) Вернувшись в Мизене и приведя себя в порядок, мы провели тревожную ночь, колеблясь между надеждой и страхом. Страх возобладал; землетрясение продолжалось, очень многие, обезумев от грозных предсказаний, дурачились по поводу своих и чужих несчастий. . .».

Из слов Светония мы узнаем, что некоторое участие к потерпевшим от извержения проявил император Тит: «Для устроения Кампании он выбрал попечителей по жребию из числа консуляров; безнаследные имущества погибших под Везувием он пожертвовал в помощь пострадавшим городам» [6] .

На основании описания Плиния и научных исследований последних лет можно предположить, что извержение 79 года проходило в двух фазах. Первая из них, продолжавшаяся восемнадцать часов, сопровождалась интенсивным выбросом пемзы. В начале первой фазы, когда выпадение пемзы из воздуха происходило южнее Везувия, большинство жителей покинуло зону бедствия. Во время второй фазы горячие облака извергали град раскаленного пепда на западные склоны вулкана, отравляя воздух сернистыми испарениями. Во время этой горячей фазы извержения погиб Геркуланум. Находки обугленных, но сохранившихся до наших дней деревянных лестниц, перегородок, свитков папируса и тканей подтверждают это предположение.