Максимилиан Кравков - За сокровищами реки Тунгуски

Тут Николай вспоминает, возвращается по лестнице и тихонько опускает над собою крышку трапа.

Делается так темно, что Петя садится на пол. И так ему становится страшно, что он с удовольствием бы отказался сейчас от рискованного своего предприятия, но уж поздно.

По палубе, над ребятами, топают шаги, грохочет цепь.

Глухо рявкает третий и последний свисток парохода. Николаю тоже должно быть не по себе. В темноте он нащупывает петину руку и крепко сжимает ее…

Но, вот, баржа дрогнула и качнулась. Шумный поток воды облил наружные доски носа — совсем вот, вот, где-то рядом…

Путешествие началось!

— Ну, как? — спросил Николай.

— Здорово! — ответил Петя.

Глаза их привыкли к темноте. Кругом пахло свежими стружками и смолою. Помещение было небольшое и совсем пустое.

— Никогда носовую часть не загружают, — поучал Коля, — чтобы не зарывалась баржа в воду, чтобы легче было ею править.

От главного, товарного трюма, носовой отсек [1] Обычно трюм корабля или баржи имеет несколько отделений, отгороженных непроницаемыми для воды стенками. Такие отделения называются отсеками. отделялся глухой переборкой. За массивными балками креплений шпангоута [2] Шпангоут — изогнутые брусья корпуса корабля, к которым прикрепляются доски боковой обшивки. — тесные закоулки, заваленные просмоленной паклей.

— Слушай, — предложил Петя, — заберемся туда! В пакле в этой мягко, как в постели, и никто не увидит нас!

Сделали далее репетицию на случай тревоги. Петя ложился за балки, к самой стене и зарывался в паклю. И нельзя было подумать, что там прячется человек.

А пароход тем временем разошелся. Слышно было, как шлепали волны в борта, как журчанием бежала вдоль баржи вода.

Теперь, как всякие устроившиеся пассажиры, ребята подумали о своем дорожном хозяйстве.

Путь им предстоял не короткий — дней десять надо было плыть до Туруханска.

Взялись за походную сумку — в ней сухарей дня на четыре. И маленький кусочек сала».

— А вода-то где!? — ужаснулся Петя.

Да, воды у ребят не было ни капли!

— Вот так штука, — уныло протянул Николай, — завтра же вылезать придется…

— Поди отдуют? — осведомился Петя.

— Отдуть не отдуют, а на первой же пристани высадят…

— Вот тебе и север! — заключил Петюха.

Оба очень опечалились.

— Эх, часов то нет! — жалел Петя, — день ли сейчас или ночь — не знаем!

И даже сколько времени прошло от начала плавания — не знали, потому что вскоре после посадки заснули и спали, должно быть, очень долго.

По прежнему ровно шел пароход, и шумно бились об нос баржи рассекаемые волны.

— Здорово хочется пить! — вспомнил Петюха.

Он, как более слабый, сразу же поддался жажде, мучительно думал только о воде и этим еще более растравлял жгучее желание пить.

— Потерпим, Петя, — печально уговаривал Николай.

— Долго ли терпеть-то, — стонал Петюха, — все равно, не дотерпим, помрем! Так ли, сяк ли, наверх вылезать придется. Полезем, Никола, сейчас? Уж больно мне трудно…

Понимал Николай безысходность положения и нечем было ему ответить на речи товарища.

И все-таки хотелось подождать. Хоть на полчаса отдалить минуту бессильной сдачи!

Ушел он к самому носу баржи, уткнулся лбом в прохладную ее стенку. Слушал, как бьется снаружи кипучий бурун волны. Слушал и теребил машинально пучок пакли, заткнутый зачем-то в стену, над его-головой.

И вдруг, пучок выдернулся, и в темноту ударил ослепляющий луч голубого света!

Перед самым лицом Николая сияла небольшая дыра. В нее были видны бугры колыхавшихся волн и бежавший впереди пароход…

— Петюшка, Петюшка, — питье! — крикнул он товарищу.

Через минуту дрожащими руками развязывали ребята походную сумку. Достали узкую жестяную баночку, в которой хранилось немного дроби.

Петя отрезал кусок хорошего, прочного шпагата, припасенного для перемета. Проделали дырочки в краях банки, привязали прочно шпагат, и получилось игрушечное ведерко! — Котенка напоить разве! — пошутил Николай.

Сбросили сквозь отверстие банку в реку и удерживали шпагат, пока не потянуло его тяжестью наполнившей банку воды. Тогда осторожно начали поднимать.

Самое сложное было втащить обратно коробку через дырку, просверленную для баржевого каната.

Баночка наклонилась, и половина воды пролилась. Оставшейся хватило на два глотка, и ребята разделили их между собою.

Благодатная влага сразу прояснила затуманенные головы! Через окошечко было возможно наблюдать и реку и берег. И ребята часами простаивали около спасшего их отверстия.