Генрих Гунн - Две реки — два рассказа

Вечером почти все сельское население ушло в кино, и дома остались одни старики. Кино бывает три раза в неделю, телевизоров пока еще нет (ретрансляционная линия только строится), и новые фильмы здесь стараются не пропускать. Если тебе надо найти нужного человека — подходи к клубу к восьми часам, там его и встретишь. Я приехал, когда кино уже началось, улицы села были пустынны, расспросить было некого, а бабушка, у которой я определился на постой, по-русски говорила плохо и ничего объяснить толком не могла.

Утром я знакомлюсь с первым на пути селом коми. Кослан тоже село, но значение райцентра сильно изменило его облик. В Чернутьево же колорит северного села сохранился. Стоит оно в некотором удалении от берега, на песчаной террасе под зеленым холмом. По склонам и вершине холма распаханы поля, засеянные овсом с горохом (на силос): зерновых культур на Удоре теперь не сеют, совхозы развивают животноводческое хозяйство.

Верхний конец села идет вдоль глубокого оврага — это его старая часть. По местным преданиям, в старину Чернутьево стояло за оврагом и не было видно с реки, будто бы боялось местное население лихих людей, разбойников. В старой части села еще сохранился дом, наполовину вросший в землю, на конце кровельной слеги под карнизом вырезана дата — 1840.

Я всегда с большим интересом присматриваюсь к деревенской архитектуре. Облик села — срубы изб, порядок их расположения — может немало рассказать о жизни живущих здесь людей. И я вижу, что живут люди прочно и основательно. О мезенском деревянном зодчестве, особенно в низовье реки, я много наслышан, но и здесь, в верховье, в крае, некогда глухом и бедном, тип мезенского жилища тоже своеобразен. Как правило, преобладает на Удоре рядовая застройка. Срубы обычно шестистенные, фактически это две избы под одной крышей с боковой горницей и крытым двором. Тип такого дома сложился исстари, но примечательно, что и новые избы рубятся по старому плану, разве что размеры крытого двора сокращаются: большой двор нужен был раньше, когда на повети стояли телеги и сани, а внизу держали лошадей. И еще — крышу стараются крыть не тесом, а шифером.

Есть еще одна особенность в облике мезенской деревни, характерная также и для Пинеги и почти не встречаемая на Северной Двине и Онеге, — это амбарчики. Крыша у них на два ската, навес рубленый, перед дверью с накладным замком, запираемым огромным ржавым ключом, мостки. Амбарчики стоят где-нибудь на окраине деревни стайкой в живописном беспорядке, словно маленькие избушечки «на курьих ножках»: ставятся амбарчики на столбики для сохранения зерна от грызунов.

В Чернутьево находится отделение косланского совхоза. Есть здесь молокозавод. Разгружают алюминиевые фляги шутливые бородатые ребята, явно не местного вида, — студенты из Москвы. Куда только не едут они в «трудовом семестре»! На Севере встречаешь их в самых отдаленных уголках.

— Идите к Людвигу Семеновичу, управляющему, — советуют они. — Он вас отправит. Вон он на берегу.

Надо мне двигаться дальше: впереди еще пятьсот километров. Иду к управляющему по сырому родниковому берегу, размышляя попутно, почему коми так любят непростые имена. Я уже успел познакомиться с Леопольдом и Альбертом, с Венерой и Матильдой, а теперь — Людвиг…

Управляющий отделением совхоза оказался человеком молодым, точнее говоря, был он только исполняющим обязанности управляющего, временным заместителем, а так был студентом-практикантом сыктывкарского сельхозвуза. Но потому, что все-таки был управляющим и дела вел исправно, величали его по имени-отчеству.

Меня он выслушал очень внимательно, как человек, умеющий обсуждать и решать дела (я просил лодку до следующей деревни), и сказал:

— Мало кто ездит туда — мелко… Вот завтра у нас машина пойдет — пожалуйста.

Коли отправишься по реке, где нет регулярного пассажирского сообщения, то никакой оказией пренебрегать не следует.

Наутро ехали мы песчаной дорогой по сосновым холмам, по борам-беломошникам, спускаясь в низины с ручейками и снова взбираясь на холмы. Путь шел верхней террасой над Мезенью, и речная низина постоянно синела слева, а порой сверкала сама река. Тракт этот обозначен на картах, но используется в основном зимой, в летнюю же пору только на отдельных участках: мешают болота.

Народу поначалу набралось полон кузов, но все сошли на лугу на сенокос, и в деревню Мелентьево приехали только мы с шофером.

Деревня стояла на высоком песчаном берегу одним рядом домов и сразу заворожила своей тишиной и уединенностью. Внизу на перекате играла и серебрилась Мезень. К машине подошла женщина-бригадир, заговорила с шофером по-коми. Я переждал, пока они поговорят о делах, подошел, объяснил свое положение. Женщина, не удивившись, сказала: