Генрих Гунн - Две реки — два рассказа

В Каменке оживленная, деятельная жизнь, ощутима здесь близость моря. Стоит она как на острове: между рекой с одной стороны и тундрой с другой. Сразу за поселком, за картофельными огородиками на перегнивших опилках, начинаются болота, кустарники, сосновые колки. Поэтому, как и у островитян, основное сообщение — водой, лодки у всех есть. Живут здесь крепкие северяне, выходцы из мезенских деревень.

Я в ожидании «Татарии» курсирую между Мезенью и Каменкой. Меня уже приметили ребята-штурманы с перевозного катера, два Саши, и предлагают:

— Чем взад-вперед ездить, перебирайтесь к нам в каюту.

И напоследок живу я на речном дебаркадере. Невелико судоходство на Мезени: приходит и уходит «деревенский» катер, отправляются вверх баржи. Разные люди встречаются: студенты стройотрядов, рыбаки Гослова из Краснощелья, портовики. Дважды в сутки заживает (прибывает) и кротчает (убывает) вода. Чередуются приливы и отливы, сменяются суда на рейде, приходят и уходят лесовозы. И вот появляется на рейде «Татария», совершающая пассажирские рейсы между Архангельском и Мезенью. Остается последний, самый короткий отрезок пути по реке — от дебаркадера до борта теплохода. Еще недавно, в минуты уныния, конец пути представлялся радостным, а теперь, как всегда, грустно. Уже стою я в рубке катера с двумя Сашами, а в упор на меня с опустевшего дебаркадера смотрит черно-белый остроухий пес, который привязался ко мне неведомо почему и всюду сопровождал по Каменке, сидит и смотрит умно, только сказать не может: «Уезжаешь?..»

Грустно мне с тобой расставаться, милый пес, да если бы только с тобой! Мне грустно расставаться с людьми, а сколько их, хороших людей, было встречено! И с этими ребятами, что везут нас, пассажиров, на морское судно. Мне с Мезенью грустно расставаться, с ее красными, прекрасными берегами. Что ж, таков закон сердца человеческого — не бывает оно равнодушно к разлуке.

И вот борт судна, последние рукопожатия, катерок отошел, приливная волна разворачивает наш корабль, гремит якорная цепь, тихонько тронулись, поплыли берега, мезенские красные щелья…

Почти шестьсот километров шла перед моими глазами спокойная, мелководная река. Тиха и неспешна была ее жизнь — лодки да катера, часами нетревожимо лежали ее плёсы. Так шла она от деревни к деревне и вела свой ненавязчивый рассказ. Постепенно набирала она силу, звучнее становился ее голос. И вышла река от мелководья к полноводью. Крепчает ветерок, будоражит душу водный простор — теперь река не скована берегами, она все шире раздвигает их в стороны, они поддаются ее напору и все более удаляются друг от друга, «стаиваются» берега — уходят под горизонт, вот их уже еле видно, вот только один виден, а вот и он исчез, и это, бесспорно, означает, что река впала в море.

См. В. И. Ленин. Соч., т. 37, стр. 473.

В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 50, стр. 147.

Цит. по: «Северный фронт. Борьба советского народа против иностранной военной интервенции и белогвардейщины на советском Севере (1918–1920)». Документы. М., 1961, стр. 108.

И. Бражин. Недавние были. Архангельск, 1972, стр. 86.

В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 240.

М. С. Кедров. За советский Север. М., 1927, стр. 43.