Виктория Прессман - Правда о маяках. Возвращение императора

Лучшая Пасха, самая огненная Пасха, вне всяких сомнений была в Печорах. Если посчитать выжженные свечкой кресты после чтения 12 евангелий становится понятно, что Пасху в Печорах я встречала 4 раза. Конечно, есть еще предел мечтаний – Пасха в Иерусалиме. Но как, когда, буду ли? Пока едва ли. Печоры – тайновидческое место, где ангелы показывают себя и приоткрывается завеса тайн Божиих, даже «татям и разбойникам» как я. Беру то, что плохо лежит, то, что мне не принадлежит, то, что предано забвению, обречено на гниение и умирание, подбираю и оживляю, использую, не претендуя на обладание. В Печорах все не так как в других святых местах. Огонь Божией Премудрости до сих пор горит, и он не искажен, монастырь никогда не закрывался. А еще пещеры – прообраз бессмертной пещеры духа, заложенного зерна бессмертия в образ Божий, в нас. Здесь приживаются и прививаются только смиренные, готовые к пещерному скитскому бытию. Мне здесь не место. Слишком высоко для меня, грешной.

Дух Святой снизошел – это об откровении или о покаянии? И мы опять становимся самими собой. Человек золотой рассвет, человек монастыря, человек ни свет ни заря. И всегда трудно. Для тех, кто соприкоснулся когда-то с бездной легко не будет никогда. Идеже преизобилует благодать, преизобилует в противовес зависть, злоба. Вечер водворится плач, а заутра радость.

И вот теперь после обретения своего московского дома, впервые за три месяца я покидаю окольцованный город. В Печорах все тот же старый сад с тайной тропкой в колыбель богов, все то же печорское небо в звездах, пещера мертвеца, огонь в печке. В тишине внутренней кельи можно продолжать свою невидимую работу по созиданию вечного человека. За несколько дней я возрождаюсь духовно, омываюсь и вхожу во врата спасения. И Христос смотрит на меня как раньше любящим взглядом, и Богородица окутывает омофором материнской любви и тепла, и любимые святые и Прп. Васса Псково-Печерская – первая насельница мужского монастыря. Все иконы возвращаются домой.

Я уже как-то пыталась вернуться домой, в Москву. Пару лет назад между сменой жильцов я приезжала, но максимум на месяц. Видимо, не все было пройдено до конца и мне еще нельзя было вернуться. И мне казалось тогда, что я вернулась в пустоту, в одиночество, в чье-то непрощение, в незавершенность. В груди все еще зияла брешь. И тогда в Москве бушевал ураган, и до сих пор ровно напротив моего балкона сломанное дерево, стоит как напоминание об ураганах и не-возвращениях. Но тогда так сильно ослепительно светились иконы, теперь они больше так не светятся. Они просто есть. И я всегда отчасти там, в этом измерении. Нет больше такого контраста тьмы и света. Тогда было лето, лик архангела Гавриила в день Гаврилы летнего светился небесным светом… Обычно в этот день на Руси гремели грозы, первый сноп, как благословение небес, хранился весь последующий год. Им кормили больную скотину и благословляли урожай. Первая жатва. В Москве стояли жаркие дни вперемешку с дождями, пахло даже морем, казалось, что оно где-то рядом. Когда-то ангел научил человека изгнанного из Рая возделывать землю. И тогда в то лето я сдружилась с большим дубом, с которым продолжаю дружить до сих пор. Тогда, находясь в добровольном изгнании мне думалось, что может я в раю? Так иногда все светилось… В это измерение яркого света с иконами и райскими птицами, с ангельским блистанием, заглядывали иногда другие изгнанники и вечные должники, Агасферы, бродяги поневоле…

Теперь я в принудительной неподвижности. Режим самоизоляции. Меня не выпускают из города. А я и не рвусь никуда. Я есть сейчас и скоро Пасха. И было Благовещение и следующий день архангела Гавриила, он изображен на иконах с райской ветвью в руках, иногда с фонарем и зеркалом. Маленькая икона Благовещения нашлась в моем шкафу. Я получила ее в подарок в Назарете, в церкви Благовещения, где пел православный арабский мужской хор.

И теперь, наверное, я раскрылась в полноту бытия, когда горизонталь земного, человеческого, личного, приправленная самоуважением и свободой пересекаются с вертикалью Божьего, горнего, всегдашнего и нового, потерянного и обретенного Рая.

Куда дальше, куда теперь? До 1 мая все страны закрыты на карантин. Коронавирус, моровое поветрие. Я без работы. Трачу кредит. Долг мой растет. Немного висит над головой тучка беспокойства, мысли о том, что кредит надо отдавать. Нужны заработки. Нужна хоть какая-то стабильность.