И Кучумов - Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века

Однажды ночью этот инженер сделал остановку где – то между Екатеринбургом и Алапаевскими заводами, поужинал и лег в своей повозке спать. Его слуги решили немного развлечься и вместе с ямщиком ненадолго отлучились. Через некоторое время брошенные людьми лошади медленно поплелись домой, и вскоре достигли спуска с крутого холма. Неуправляемый и неповоротливый экипаж на огромной скорости с грохотом понесся вниз. Шум и тряска разбудили бедного Питера, который, испугавшись, открыл окно и стал кричать, не разумея, почему его экипаж мчится с бешеной скоростью. Понимая, что в любой момент повозка может свалиться в овраг или налететь на пень, он выскочил из нее, полагая, что набить синяки и вываляться в пыли все же лучше, чем разбиться насмерть. Но тут его сразу атаковали огромные муравьи, комары, осы и оводы. Он начал кататься по земле, чтобы защититься от их укусов, и в это время заметил едущую на лошади женщину, которая направлялась на сенокос. Но она, видя катающуюся по земле огромную тушу, испугалась и повернула обратно, решив, что это черт. Тогда несчастный Питер закричал ей вслед: "Стой, стой! Матушка, матушка! Ради Бога, пожалей меня и дай свой кафтан, чтобы укрыться от этих гадов!" Поняв, что перед ней человек, она попыталась ему помочь, но тут, запыхавшись, прибежали трое его слуг. Обнаружив пропажу лошадей и барина, они помчались за ними. Оказалось, что конный экипаж совершенно не пострадал. Слуги умоляли пощадить их, клялись, что больше такого не повторится, но Питер, приехав домой, велел всыпать им порцию розог, чтобы они осознали его страдания. Поскольку тогда физические наказания были разрешены, он, сказывают, частенько прибегал к ним. Это был бездушный, черствый человек, никогда не прощавший никому ошибок. В отличие от Меджера, он не пользовался уважением окружающих».

Мой друг далее писал: «Если бы у меня была возможность, то я кое-что бы рассказал о привычках и обычаях здешнего русского купечества и чиновников, нравах и вере раскольников, первометодистов и приверженцев Торжественной лиги и Ковенанта [578], которых здесь очень много. Можно было бы поведать о способе изготовления прекрасного и гладкого листового железа, жизни заводских работников, салотопном производстве и выделке овчин, Корпусе горных инженеров, императорских гранитных и мраморных фабриках, гранильных производствах, огранщиках драгоценных камней и граверах, монастыре в Екатеринбурге, наших соотечественниках, городах и людях в целом. Однако это невозможно сделать по причине огромного размера и разнообразия этой территории. Я еще мог бы сообщить о ссыльных и каторжанах в Сибири, о своих поездках к полудиким чувашам, черемисам, мордве и т. д.

Возможно, Вы скажете, что я нарисовал не очень положительный портрет русских, поэтому сейчас вкратце расскажу о хороших. Русские – простодушные и неиспорченные чужеземным влиянием люди, особенно таковыми являются помещики и жители глубинки. У них, в отличие от нас, множество положительных черт. Безусловно, русские являются для меня загадкой, в них одновременно присутствуют чистота и грязь, аккуратность и неопрятность, скупость и расточительство, скромность и хвастовство, образованность и тупость, воспитанность и хамство, пунктуальность и разгильдяйство, непримиримость и снисходительность, исключительная богобоязненность и аморальность, ранний подъем и сон до обеда. Иногда они напоминают мне вольтеровских англичан [579]. Русские – пенистые на поверхности, мутные на дне, прозрачные и чистые в середине. Пообщавшись полтора года со всеми их слоями, я могу твердо заявить, что это самые вежливые и обходительные, добродушные и учтивые, гостеприимные и милосердные, веселые и жизнерадостные, счастливые и неунывающие, терпеливые и снисходительные, беззлобные и великодушные люди из всех, которых я когда-либо встречал, а их помещики – образец добросердечия и щедрости. Да, «Россия! Люблю тебя, какой бы не была!» [580]»

Я знаю своего информатора давно и могу поручиться, что все сказанное им – истинная правда.

Уральские горы представляют собой огромный хребет с многочисленными ответвлениями не менее тридцати миль, а то и до ста двадцати миль в ширину, который простирается на девятьсот миль от Карского моря до примерно пятидесятой параллели на юге. Север Уральских гор выше шестьдесят пятой параллели покрыт лесами и болотами. Между пятьдесят восьмой и пятьдесят шестой параллелями он не превышает 1350 футов в высоту, а его подножие в этих местах расположено в девятистах футах над уровнем моря. Севернее эти горы не превосходят 5,9 тыс. футов.