И Кучумов - Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века

Когда в Нижне-Тагильском заводе мы спустились на шестьсот футов [546]в медный рудник [547], а затем поднялись на поверхность, нам сказали, что что завтра нам предстоит еще более глубокий спуск. Нашли чем пугать! После езды на тарантасе уже ничего не боишься: плохие дороги и отсутствие рессор создают такую тряску, что одно только воспоминание о ней сразу вызывает боль. Особенно мучителен спуск с холма, через ручей у подножия которого проложен мост из жердей. У тарантаса нет тормозов, две боковые лошади соединены мягкой упряжью, а коренник не имеет шлеи, поэтому вся нагрузка ложится ему на хомут. Медленно тронувшись, тарантас постепенно набирает скорость: во-первых, коренник не может тормозить, а во-вторых, ему нужно разогнаться, чтобы въехать на холм. Поэтому все лошади переходят в галоп. Мост приближается и тут наступает ответственный момент. Почти наверняка дождь размыл землю на добрых шесть дюймов ниже первой балки моста, поэтому колеса в нее врезаются, и только они выберутся из ямы, как нас ожидает новый удар – это в нее попали задние. В этот момент пассажир и ямщик подскакивают вверх. Я прекрасно знаю, что это такое, поскольку во время поездки на Онежское озеро мне пришлось снять с повозки ее будку, чтобы не разбить о нее свою голову. К счастью, не все дороги такие ужасные, и я могу сказать, что в Тобольской и Томской губерниях ямщики старались по мере возможности избегать их, съехав на тропинки и просеки, где, правда, кочки и поваленные деревья, ямы и канавы тоже не позволяют скучать. Что касается дорог в Енисейской губернии, то они выше всяческих похвал и считались бы в Англии добротными. В Иркутской губернии они хуже, а в Забайкалье вовсе чудовищные, кроме того, бурятские ямщики будут нещадно мчать вас по холмам, скалам и камням.

Кроме плохих дорог есть многочисленные ручьи и реки, и далеко не через все из них проложены мосты. В одних случаях ваш экипаж будет переходить их вброд, в других – переправляться на пароме, причем лошади преодолевают реку вплавь. Иногда в начале весны паводок уносит или разбивает паромы, и тогда их временно заменяют баржами. Именно на ней мы переправлялись через Томь. Заехав на нее, мы опустили капот тарантаса, чтобы защититься от ветра. В эти минуты я впервые ощутил страх, который прошел лишь когда мы благополучно сошли на противоположный берег.

Езда по Сибири довольно дешева. В западной ее части, где имеется множество пастбищ, аренда одной лошади составляет примерно полпенни за милю, но в Восточной Сибири она в два раза выше. Лошадей меняют примерно через десять-пятнадцать миль, и всякому новому ямщику нужно давать чаевые: от их размера зависит скорость вашей езды. Обычно ограничиваются десятью копейками, но мы дали пятнадцать, потому делали по сто-сто тридцать миль в день. Проезжать летом две сотни верст в сутки считается везением, и иногда это нам удавалось, но русский купец, спешащий на зимнюю ярмарку, чтобы выручить больше денег, может дать на чай целый рубль. Общеизвестно, что сибиряки любят быструю езду и не жалеют лошадей. В Тюмени нам рассказали о генерал-губернаторе Восточной Сибири [548], которого покойный император лет двенадцать назад срочно вызвал в Петербург, а это в 3,7 тыс. миль от Иркутска. Генерала укутали в медвежью шкуру, посадили на сани и через одиннадцать дней он уже был в столице. Когда в ходе этого марафона лошадь падала замертво, у нее для доказательства этого отрезали ухо, и путь продолжался. Губернаторам выделяют для поездок лучших лошадей, которых меняют чаще, чтобы не загнать.

Узнав о транспортных средствах, лошадях и дорогах, вы можете спросить, а как обстоят дела с проживанием путешественников и платой за это? Почтовые станции, как и лошади, являются казенными. Лучшие из них напоминают просторный дом английского фермера или сельский постоялый двор, худшие немногим отличаются от амбара. Во всех них с одной стороны входа расположена комната для почтовых служащих и их семей, а с другой – одно или несколько помещений для путешественников. Минимум, на который путники могут рассчитывать в своей комнате, – это стол, стул, подсвечник, кровать (или скорее скамейка – с обивкой, если станция добротная, и голые доски, если бедная), икона, зеркальце и помещенные в рамку разного рода объявления, в том числе прейскурант на мясо и напитки. Ни за какие деньги вы не приобретете что-то поизысканнее, однако власти заставляют всех почтмейстеров содержать трактир, и тогда там можно питаться деликатесами, если, конечно, они имеются в наличии. Но свой угол и минимум еды у вас всегда будет. На любой почтовой станции вас обеспечат кипятком, и, вероятно, куском черного хлеба, но все остальное – по возможности. В Западной Сибири молока и яиц много, они очень дешевы, особенно яйца. Если вы прибудете на станцию в обеденное время, у вас есть шанс получить мясо, но вот сможете ли вы его есть – это другой вопрос. Лучше ехать с собственными продуктами. Зимой мясо везут с собой в замороженном виде и перед приготовлением отрубают от него куски, но вернее будет взять с собой замороженные мясные пирожки – перед употреблением их на несколько минут бросают в горячую воду. Так же поступают с замороженными сливками. У вас обязательно должны быть при себе чай, сахар, немного мясных консервов, свежее масло, паштет из кильки и мармелад для намазывания на черный хлеб. Эти продукты, а также покупаемый в больших городах белый хлеб составляли основу нашего рациона. Иногда в пути удавалось поесть нормально, но чаще всего приходилось терпеть до ближайшей почтовой станции. Это, конечно, относится к местам, удаленным от городов на сотни километров – в крупных населенных пунктах таких проблем нет» [549].