И Кучумов - Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века

Когда летом 1882 г. я вернулся в столицу Российской империи из поездки на озера Сайма в Финляндии и Онежское в Олонецкой губернии России, мой друг, являвшийся одним из старейшин санкт-петербургской общины Британо-американской конгрегационалистской церкви, в которой я одно время замещал находившегося на отдыхе в Англии пастора, предложил поехать вместе с ним в граничащую с Уральскими горами Уфимскую губернию, где у него проживал близкий родственник, чтобы посетить эти места, а при случае побывать в Оренбурге и немного заехать в Сибирь. Оттуда я мог бы отправиться в Шотландию, тем более что в это время другой церковный пастор компенсировал мне расходы, которые я понес в ходе своих поездок на вышеупомянутые озера. Меня очень тронуло стремление этих людей способствовать моим изысканиям, однако, тщательно все взвесив, я с болью в сердце отказался от этого путешествия и уехал в Шотландию.

Мне было известно состояние лесного дела на Урале, хотя я никогда там не был. Ныне покойный третий член нашей конгрегации являлся по профессии инженером, но долго прожив в тех местах, приобрел обширные познания об эксплуатации тамошних лесов и предоставил мне свои отличающиеся наблюдательностью пространные заметки.

Одному очень уважаемому мной русскому дворянину [510]принадлежали крупные рудники и обширные лесные угодья в Уфимской губернии. Решив управлять лесами на научной основе, он стал следовать моим советам и обязал своих приказчиков собирать для меня необходимые сведения. Путь моих друзей лежал из Санкт-Петербурга в Москву, затем по Волге в Нижний Новгород, потом по Каме, а оттуда – к месту назначения. От шпиля Адмиралтейства расходятся веером три проспекта протяженностью несколько миль [511]. Слева начинается самый великолепный из них, а точнее единственный, который так можно охарактеризовать, – это Невский проспект, в силу ряда причин считающийся самой прекрасной улицей Европы. В конце его находится Московский железнодорожный вокзал, куда от Александровского сада можно добраться на конке. Едва она трогается, пассажиры трижды осеняют себя крестным знамением, чтобы избежать в пути происшествий и повторяют это, проезжая мимо Казанского собора и всякого другого храма. Совсем иное видишь при отправлении поезда с Финляндского и даже Варшавского вокзалов. Значительную часть населения Финляндии составляют протестанты, поэтому летом большинство пассажиров вагонов первого и второго классов – это евреи или немцы, направляющиеся на свои летние дачи или возвращающиеся с них. По Петербурго-Варшавской железной дороге можно попасть не только в Польшу, но и в страны Западной Европы. С Московского же вокзала люди (в основном русские) едут по России. Когда при отправлении поезда они начинают креститься, некоторые смущенно опускают глаза, но я с пониманием отношусь к этому обычаю.

Как только поезд трогается, кондуктор и два его помощника начинают проверять билеты. Вагоны в России похожи на американские – в них два входа и проход, обычно имеется ватерклозет для пассажиров, сцепка покрыта мостиком для перехода из одного вагона в другой, причем проводники периодически курсируют через весь состав, тем самым ободряя робких пассажиров, чего так не хватает нашим железным дорогам. Железнодорожники в России носят униформу. На Николаевской железной дороге [512]она состоит из черной шерстяной шляпы, застегивающегося на шее сюртука, вокруг талии малинового пояса с длинными кистями, синих штанов и до блеска начищенных высоких сапог.

Говорят, что когда инженеры представили императору Николаю I [513]чертеж железной дороги, соединяющей обе столицы, он взял карандаш и по линейке прочертил прямую линию из одной точки в другую, сказав: «Быть по сему!» Так ее и построили – как решил монарх, а не профессионалы. Хотя с военной точки зрения император, вероятно, был прав: магистраль проходит на некотором удалении от крупных городов, но пресекает стоящую на Волге Тверь с ее 23 тыс. человек населения, где можно пересесть на пароход и далее ехать с еще большим комфортом. Но поскольку поезд идет быстрее, большинство едущих на восток и юг добираются на нем до Нижнего Новгорода и уже там садятся на пароход. Местность между Санкт-Петербургом и Волгой ровная и представляет собой бескрайние нивы. Железная дорога проходит по Валдайской возвышенности мимо впадающей в Белое море Северной Двины и Волхова – истока Волги. Мой брат, до появления железных дорог путешествовавший из Санкт-Петербурга в Москву на дилижансе, как-то вечером попросил кучера разбудить его у Валдайских холмов. «Валдайских? – удивился мужик. – Так мы же вчера их проехали!» Так и пассажир поезда может не заметить никаких изменений за окном. Другая железнодорожная магистраль соединяет Москву с Нижним Новгородом, который следует отличать от Новгорода Великого, древней столицы Руси.