Фрэнк Шрейдер - Ля Тортуга. От Аляски до Огненной Земли

Для лучшей проходимости машины мы приобрели покрышки с рисунком протектора, более приспособленным к песчаным дорогам, чем обычные, годные лишь в грязь и снег. Чтобы уменьшить вес, мы снизили вольтаж электрооборудования с двенадцати до шести, сняли одну батарею и заменили тяжелый генератор более легким. После недолгих испытаний на дороге мы пришли к выводу, что можем обойтись без обогревателя даже на самых холодных плоскогорьях Анд. Достаточно просто открыть заслонку под ветровым стеклом, и у нас будет сколько угодно горячего воздуха. Гораздо труднее было сохранять прохладу в кабине, но здесь помогла огнеупорная перегородка. Во время дорожных испытаний мы обнаружили, что мотор у нас маломощный и на скорость, большую, чем сорок пять миль в час, рассчитывать не приходится. К середине декабря ремонт джипа был закончен. Внутри свежевыкрашенная кабина сверкала бело-синими полосами, которые повторялись на спальных мешках и надувных матрацах. На окнах и в запасном люке крыши были установлены съемные жалюзи для защиты от насекомых. Основной склад продуктов помещался под койками, а над ними во всю длину кабины тянулись два шкафа. Эти шкафы и пространство в носу корпуса заменяли нам трюмы. Для слепых поворотов на горных дорогах мы поставили оглушительный сигнал, а для тесных городских улиц — мелодичный звонок. Для морских путешествий, хотя мы вовсе не собирались уходить далеко от берега, мы вмонтировали небольшой компас. Над палубой была сделана слоистая крыша с двухдюймовой асбестовой прокладкой; сверху она была обшита листовым алюминием и увенчана багажной сеткой от пикапа. Светло-серый с красными колесами наш плавучий джип был готов к испытанию соленой водой морей и океанов; на дверях красовалось его имя и место назначения. Мы разбили о его нос бутылку шипучки, нарекли его «La Tortuga», и так на свет появилась шестидесятисильная «Черепаха» весом в две с половиной тонны.

За неделю до рождества наш нескладный гибрид, вызывая всеобщий ужас, съехал в воды бухты по скату, предназначенному для мелких судов. Один старый капитан, бывалый морской волк, в изумлении сдвинул шляпу набекрень и стал скрести затылок.

— Будь я проклят! — воскликнул он. — А ведь эта штука плывет!

Мы три года ждали этой минуты, и тем не менее вполне разделяли его изумление.

Пока Дина в полной растерянности стояла на палубе, служившей кабине крышей, мы ползали вокруг гавани, изо всех сил соблюдая мельчайшие правила морского движения. Держаться в пределах лимита скорости не составляло никакого труда: когда наша «Черепаха» легла на курс, ее предельная скорость не достигала и шести узлов, а при заднем ходе вообще нельзя было понять, движется ли она или стоит на месте. Поначалу мы маневрировали очень осторожно, но потом расхрабрились и отважно принялись делать крутые повороты и пересекать кильватеры самых больших пассажирских судов. Многие шкиперы, наверное, подумали, что борт лодки не слишком подходящее место для запасного колеса, но один шутник все же распознал, что такое наша «Черепаха», и, проведя свою моторку чуть ли не впритирку к самому нашему борту, крикнул:

— Вы бы еще швейную машину вывели в море!

Испытания прошли отлично, но пускаться в путь было рано. Предстояло еще упаковаться, а наши блокноты уже не вмещали разбухшего списка. Чтобы забрать все, что мы понаписали за эти семь лет, понадобился бы целый десяток джипов. Двоюродный дедушка Элен, проведший в путешествиях пятьдесят лет, с презрением оглядывал гору вещей, которые мы собирались взять с собой.

— Когда я перевалил через Анды на муле, — говорил он, — у меня с собой был только складной нож да смена белья.

— Я понимаю, дядя Брэк, — ответил я, — но, если наш мул упрется среди гор, его, пожалуй, не сдвинешь пинком в зад.

Отец Элен, также заядлый путешественник, оказался более рассудительным. Он предложил компромисс:

— Поделите все вещи на три части. В одну кучу сложите безусловно самое необходимое, в другую — то, в чем вы сомневаетесь, в третью — все, что неплохо бы взять, но без чего можно обойтись.

Мы попробовали последовать его совету, но все пошло в первую кучу. Тогда мы начали снова.

— Кушать можно на носу машины.

И складной стол был отложен в сторону.

— После целого дня езды мы с удовольствием поедим стоя.

Так мы отказались от походных стульев.

— А как быть с фонарем? — спросила Элен.

— Будем рано ложиться.

После ежедневной восемнадцатичасовой работы над «джипом» я мечтал о том, чтобы можно было подольше поспать.