Ирина Летягина - Год, в котором не было лета. Как прожить свою жизнь, а не чужую

Я рада, что не испугалась в ту ночь отправиться за город в это странное место и узнала немного больше о жизни бездомных. Среди них, как и везде в мире, есть более и менее счастливые, с желанием отдавать и брать. Они не страдают и не чувствуют себя жертвами судьбы. Да, они ничего в материальном смысле не производят, но и не много потребляют, донашивают одежду за другими, не эксплуатируют инфраструктуру домов и городов, поскольку не пользуются канализацией, светом и водопроводом, не используют энергию машин, фабрик, самолетов. Жаль только, что о зубах они не заботятся.

Мой поход пешком через всю Испанию подошел к концу. Распрощавшись с французом, я села на автобус до Севильи. За один день и одну ночь я проехала ровно столько, сколько прошла за месяц. По приезде в Севилью я подошла к женщине на остановке, чтобы спросить, где находится железнодорожный вокзал. Она сказала: «О, это очень далеко. Вам нужно сесть на автобус. Пешком даже не думайте идти. Это долго. Минут сорок». Я поблагодарила ее, а сама посмеялась внутренне. Я только что вернулась в город после того, как прошла тысячу километров пешком. Для меня понятия «далеко» и «долго» стали сильно размытыми.

Я дошла пешком до железнодорожного вокзала и села в первый поезд, который привез меня к подруге, побрившей меня перед началом похода. Я крепко ее обняла, показала свой отросший ежик, приняла ванну в ее чистом доме и легла спать на мягкой кровати. Утром я проснулась совершенно больной. Тело требовало обновления и покоя. Оно было деревянным от рюкзака и пройденных километров. Я думала, что больше никогда не смогу подпрыгнуть вверх с разбега, сделать колесо, встать на мостик и сесть на шпагат. Мне казалось, что огрубевшие ступни никогда не станут прежними. Мне не верилось, что это я, шмыгающая носом и ослабшая от температуры, еще три дня назад в разваливающихся ботинках шагала по снегу и ледяным речкам, купалась в океане, встречала и провожала солнце, уставала, натирала мозоли, ночевала на улице.

Три дня я не вставала с кровати и размышляла о том, что дал мне этот долгий путь. Я смотрела на карту, которую нашла во второй день пути. Ту самую, с изображением мужчины, у которого из сердца уползали змеи. Во время пути я тоже вытаскивала из своего сердца змей осуждения, страха и непринятия того, что меня окружает. Самые большие удавы и анаконды, длинные, как веревки, мерзкие, как ленточные черви, уползали из моего сердца вместе с болью в душе и теле. После их ухода даже дышать становилось легче.

Я соприкоснулась со своим духом, побрившись. На время я лишилась пола, социального статуса и всех своих ролей в обществе. Я была человеком, одетым в джинсы и безразмерную ветровку. Просто человеком. И это хорошо.

Я поняла, что в ближайшее время мне не хочется жить в городе. Раньше большой город ассоциировался у меня с большими возможностями: учеба, работа, интересные люди, искусство. Во время путешествия я стала видеть в городах суету, людей, которые отгораживаются от мира наушниками и экранами телефонов. Я стала слышать шум машин, который никогда не замолкал. Деревня мне стала милее. Раньше мегаполис мне нравился бесконечным безликим потоком людей, дребезжащим метро, кофе на вынос, театрами и кино. А теперь мне стали милее спектакли облаков и закулисье лесов, где главная героиня – весна, а дожди дважды выходят на поклон под аплодисменты раскрывающихся зонтов. Когда цветы можно подарить в антракте, не срывая их с полей. Когда режиссер – это знакомый пастух, выгоняющий стадо овец на новое пастбище, а ветер дирижирует звоном колокольчиков, привязанных к мохнатым шеям барашков. Мне полюбились виноградники, которые стали декорациями ко второму эпизоду моего похода. Пересвисты птиц стали самой часто прослушиваемой радиостанцией. Человеку не создать того, что создала природа. Природе не создать того, что создал человек. И это хорошо.

Я познакомилась с людьми, которые настолько по-разному распоряжаются жизнью, доставшейся им в дар. И это хорошо.

Я прочувствовала, как сформулированная цель упрощает и структурирует жизнь. Были дни, когда город Сантьяго-де-Компостела буквально поднимал меня с кровати и тянул к себе невидимыми веревками. Не нужно было заботиться о смысле жизни и бороться с тщетностью бытия. Нужно было просто идти. Когда было особенно лениво и тяжело, я вспоминала слова одной путешественницы, с которой мы познакомились в походе: «Надо идти, путь сам себя не пройдет». И это хорошо.