Игорь Забелин - Встречи, которых не было

Снег кончился. Выглянуло солнце, и с лиственниц полилась звонкая капель.

Михайлов и Дамба оседлали лошадей и поехали в поселок к управляющему рудником. Нам все-таки хотелось осмотреть этот маленький промышленный оазис в центре Саян, рудник, находящийся выше границы леса, на лобастой вершине, выскобленной ветрами.

На следующее утро, выбравшись из лесу и форсировав болото, мы выехали к рудничному поселку Ботогол. Он стоит на берегу одноименной речки, в неширокой пади у подножия огромного гольца. Невелик рудничный поселок — полтора-два десятка по-сибирски, не жалея места, раскинутых бревенчатых домов, выстроившихся в два ряда вдоль улицы, котельная с лесопилкой, кузница, магазин, вот, собственно, и все, что увидели мы. Около ста пятидесяти километров отделяют этот поселок от ближайшего селения. Сто пятьдесят километров бездорожья, узких горных троп, завалов. Лишь зимой устанавливается более или менее сносная дорога по замерзающим рекам, и тогда из села Инга, что стоит у выхода из гор на автостраде, приходят за графитом обозы.

Разработки находятся метров на семьсот выше поселка, и рабочим каждый день приходится подниматься туда, делая по петляющей дороге около четырех километров в одну сторону. Эта вырубленная в скалах дорога тянется от поселка к разработкам; раньше по ней спускали графит, и за многие годы она почернела. Мне эта дорога почему-то показалась черной траурной лентой, вьющейся по белому снежному савану. Я снова подумал об Алибере, и как-то неуловимо сравнение это увязалось у меня с тем, что я успел узнать о купце.

— Дорогу еще Алибер строил, — прервав мои размышления, сказал начальник участка. — Так и служит с тех пор. Крепко он тут строил.

— Сколько ж она служит?..

— Годов сто, однако, не меньше.

Мы поднялись по этой столетней дороге на самую вершину, к разработкам, и там остановились. Прекрасный вид открылся нам оттуда на залесенные пади, на засыпанные снегом платообразные гольцы. На дальних склонах лес казался множеством темных точек, рассыпанных по белому полю. Безоблачно голубело небо, а вдали виднелось озерко — овальное голубое стеклышко, вставленное в каменный склон.

— Вот так и работаем, — сказал начальник участка. — Редкую декаду снегом нас не присыпает. — Заметив, что мы продолжаем любоваться окрестностями, он добавил:

— С Крестовой горки еще лучше вид, вон оттуда, — он махнул рукой в сторону.

Я оглянулся.

— Крест там, что ли, стоит?.. Почему Крестовая?

— Часовня раньше стояла. При Алибере еще. И после него, сказывают, стояла. Потом сожгли.

— Алибер, Алибер. Что ж, кроме этого купца, никого и не было тут?

— Как не быть, были, — равнодушно ответил начальник участка. — Так разве ж всех упомнишь?.. Пойдемте дальше что ли.

По дороге он рассказал нам, что разработки графита на Ботогольском гольце в настоящее время ведутся преимущественно открытым способом и только в Корнелиевском и Алиберовском штоках имеются подземные выработки. Рудник теперь в значительной степени механизирован — установлены компрессоры, сооружен бремсберг.

Мы вошли в штольню. У входа в нее по стенам сочилась вода, скапливаясь на полу в зеленоватые лужи. Шагов через двадцать картина резко изменилась: вода под ногами высохла, а стены засеребрились густым инеем; потом и иней исчез. Я, приложил руку к стене, и на серой поверхности ее остался темный отпечаток моей ладони: стена чуточку подтаяла.

Раньше мне приходилось бывать на медно-никелевых рудниках Мончегорска, апатитовых рудниках Кировска. Конечно, ботогольские штольни ни в какое сравнение не шли с теми первоклассными рудниками, оборудованными по последнему слову техники, с высокими подземными галереями, освещенными электричеством, и даже с буфетами под землей.

Но было в крохотном графитовом руднике что-то очень симпатичное, притягательное, вероятно, именно то, что он такой небольшой, что вокруг него почти незаселенные горы, глухая тайга, бурные реки, что даже летом чуть ли не каждую неделю засыпает его снегом, наконец, что гордо и независимо расположился он на вершине лобастого, с бритой макушкой Ботогольского гольца и вот уже сто лет добывают из его недр великолепный по качеству графит…

Больше ничего не удалось мне узнать в тот день о Ботогольском руднике и его основателе — купце Алибере.

На следующее утро мы еще раз проехали по широкой улице поселка, спустились по долине Ботогола к реке Хончен, а потом ушли в сторону по Хошиголу. Началась на редкость скверная дорога, дорога не в буквальном, конечно, смысле, потому что даже постоянные тропинки не проложены по берегам этих рек. Лошади то и дело по брюхо увязали в болоте, и нам приходилось прибегать к самым решительным мерам, чтобы заставить их подняться и идти дальше. Когда же кончилось болото, началась тайга, густая, заваленная буреломом. Колючие ветви хлестали нас по лицам, и тем, кто осмеливался ехать верхом, приходилось все время быть начеку: могло зацепить суком и выбросить из седла…