Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 2

Работа над новой редакцией III и IV томов книги давно уже закончена, но они еще остаются в рукописи. Сейчас трудно предугадать, когда представится возможность сдать их в печать, поэтому еще можно учесть все предлагаемые дополнения.

Д-р Рихард Хенниг

Дюссельдорф, 8 мая 1950 г.

Несомненно, II в. н.э. (которым закончился I том «Неведомых земель») был кульминационным пунктом в развитии античного мира, во всяком случае с государственно-политической и географической точек зрения. Это неоспоримо, хотя предшествующие столетия и ознаменовались значительно более высокими достижениями в области искусства и литературы. Именно во II в. Римская империя достигла апогея своего могущества и территориальной экспансии. Дальновидная политика ряда выдающихся правителей и блестящее состояние связи обеспечили органическую сплоченность огромной державы, простиравшейся от Ирландского моря до Персидского залива. [1] Хенниг чрезмерно идеализирует римских императоров и рабовладельческую державу, хищническую политику которой блестяще раскрывает Энгельс в гл. VIII своего труда «Происхождение частной собственности, семьи и государства». Кроме того, автор допускает фактическую ошибку. Хотя Траян в своих походах 115—117 гг. достигал Персидского залива, Римская империя никогда так далеко не распространялась. — Прим. ред. Драгоценный дар судьбы — Pax Romana [римский, или имперский, мир. — Ред .], в течение более 100 лет гарантировался всем подданным римских императоров. Он нарушался лишь отдельными пограничными войнами. Географический кругозор людей той эпохи достиг широты, остававшейся непревзойденной вплоть до XV в., если исключить исследования северных земель. В самый подходящий момент, когда максимально раздвинулись пределы известного древним мира, великий гений Птолемея объединил в единое целое всю совокупность географических знаний и подал их в блестящей рамке широких обобщений. Несмотря на допущенные ошибки, мир, по Птолемею, все же просуществовал целых 1250 лет как всеми признанный высший предел познания лика Земли. Вплоть до XVI в. труд Птолемея оставался, можно сказать, библией географических знаний, служившей основой для всех дальнейших исследований.

Благосклонная судьба распорядилась так, что именно в те дни, когда в правление Траяна и Адриана Римская империя достигла предела своей территориальной экспансии и переживала самый мирный период, на Дальнем Востоке древнейшее государство [22] Китай также поднялось до вершины своей политической мощи и культурного расцвета. Позднее такого же подъема Китайская империя достигала дважды: в VII—VIII и XIII вв. Около 100 г. н.э. территория Китайской империи простиралась почти до самого Каспийского моря. Мудрая внешняя политика китайских императоров и государственных деятелей (см. гл. 30, 56, 57) приводила к тому, что в западные страны по наземным и морским дорогам временами устремлялся мощный поток товаров. Не хватало лишь самой малости, чтобы две гигантские империи — Римская и Китайская — стали непосредственными соседями или чтобы между ними по меньшей мере установился культурный обмен. Трудно вообразить, к каким грандиозным и благотворным последствиям могло бы это привести.

К сожалению, подлинно величавая картина мира, каким он был около 100 г. н.э., в относительно короткий срок сменилась упадком, вызвавшим роковые последствия. Сначала померк блеск Китайской империи, вступившей в полосу продолжавшихся свыше 450 лет непрерывных волнений и борьбы, восстаний и гражданских войн, сопровождавшихся распадом и ослаблением государства. Затем наступила пора, когда Срединная империя вновь надолго отгородилась от внешнего мира, пока неожиданно, с 589 г., не начался стремительный ее подъем к новому расцвету и наивысшему политическому могуществу, длившемуся 175 лет (см. гл. 78). Вскоре и Римская империя пережила аналогичный регресс, только с более короткими сменами исторических фаз. Примерно после смерти императора Марка Аврелия (180 г.) и уж, несомненно, с кончины Септимия Севера (211 г.) началось общеизвестное падение политического могущества и культуры Римской империи, прерывавшееся кратковременными подъемами при императорах Аврелиане и Константине Великом. Однако распад все же неуклонно продолжался, пока, наконец, в V в. Рим, бывший властителем мира, не пал под натиском германцев.

Одновременно с этим политическим развалом великолепного государственного здания наблюдался и культурный упадок, который по своей интенсивности и продолжительности достиг беспримерных в истории масштабов. Положение ухудшалось еще и тем, что оказывавшая в других отношениях благотворное влияние христианская религия проповедовала презрение к земной юдоли и приковывала взоры человечества к потустороннему миру. [2] Хенниг дает идеалистическую трактовку раннего христианства. Глубокий анализ социальных корней христианской религии и учения о потустороннем мире дал в своих работах Энгельс. См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 602-610; т. XVI, ч. 2, стр. 400-431. — Прим. ред. Великолепная сокровищница знаний, накопленных людьми античного мира, рассматривалась как проявление язычества, не имеющее особой цены, и большей частью была просто предана [23] забвению. Особенно тяжело это сказалось на географической науке. Все накопленные знания были утрачены более чем на 1000 лет, и после 12 веков познание мира пришлось начать примерно с того же, на чем человечество остановилось в начале нашей эры. Не будь чрезвычайно ценных трудов арабских географов средневековья, основывавшихся, разумеется, главным образом на сообщениях Птолемея, и открытий отважными норманскими мореходами новых частей света, нам, действительно, пришлось бы говорить о том, что Птолемеева картина мира оставалась почти застывшей со II по XIV в. Даже после великого открытия Колумба человечество еще не осознало, что Птолемей уже превзойден. Только непостижимо отважный подвиг Магеллана заставил признать после 1520 г., что даже труды великого Птолемея были лишь этапом в процессе развития географического познания мира.