Андрей Ланьков - Быть корейцем – Корё Сарам

Поэтому, кстати, участь “кунънё” воспринималась в Корее как трагическая. Молодые женщины оказывались запертыми в стенах дворца, обрекались на бездетность и, чаще всего, на пожизненную девственность. Их судьбу оплакивали в поэмах и книгах, а семьи повлиятельнее никогда не допускали того, чтобы их дочери оказались выбранными в качестве “кунънё”.

Однако мечтой большинства “женщин дворца” было стать настоящей наложницей, которую называли “хозяйка задних покоев”. Для этого, во-первых, “кунънё” должна была провести с королём ночь (кстати, называлось это официально “подняться до королевской милости”). “Подняться до королевской милости” удавалось немногим, ведь для большинства прислужниц жизнь так и проходила на кухнях и в прачечных, в вышивальных мастерских и в кладовых дворца, то есть там, куда Его Величество, понятное дело, не заглядывал, где шансы попасться королю на глаза и как-то привлечь к себе его внимание были практически нулевыми. Однако даже сама ночь или две, проведённые в королевской постели, значили не очень много. Как правило, для того, чтобы стать официально признанной наложницей, женщина должна была родить королю ребёнка. Поэтому из примерно 300-400 находившихся во дворце “кунънё” полноправными королевскими наложницами обычно становились всего лишь 10-15 женщин. Большинству же “дворцовых служанок” оставалось надеяться на то, что со временем они смогут сделать карьеру и дослужиться, скажем, до “старшей служанки”, своего рода фрей {с.306 – с.307}лины. “Старшие служанки” или непосредственно прислуживали королеве и наложницам, или же были начальницами всяческих дворцовых хозяйственных учреждений (кухни, прачечные, гардеробные и т.д.). И тем не менее, большинство “кунънё” мечтало о том, что, может быть, и им улыбнётся счастье, что и они тоже когда-нибудь станут матерями королевских сыновей.

Вообще говоря, с политической точки зрения главная задача наложниц заключалась вовсе не в том, чтобы время от времени разделять с королём ложе и радовать его своими прелестями. Им была поручена куда более важная миссия: обеспечивать стабильность династии, производя на свет сыновей – потенциальных наследников престола. По корейским законам, король заранее назначал официального наследника, причём часто делал это почти сразу же после вступления на престол. Наследником мог быть любой из его – обычно многочисленных – сыновей. В отличие от России и Европы, наследником вовсе не обязательно становился старший сын. По подсчётам историков, только четверть корейских королей династии Ли была старшими сыновьями своих предшественников. Традиция, правда, требовала отдавать предпочтение сыновьям от жены (если, конечно, таковые были), а не от наложниц, но правило это часто нарушалось. В исключительных случаях, если король был бездетным, то наследником престола он мог назначить своего брата, или племянника, или иного близкого родственника. Однако подобные шаги были чреваты смутой, их следовало избегать, так что для обеспечения устойчивости династии было необходимо, чтобы король имел как можно больше сыновей. Официально утверждённый наследник ведь всегда мог умереть (детская смертность в те времена была очень высокой), и потенциальная замена ему была жизненно необходима. Именно этим и объясняется наличие многочисленных наложниц, задача которых была проста – рожать резервных наследников (чем больше – тем лучше).

Неудивительно, что корейские короли отличались многодетностью. Например, у Тхэчжона (правил 1400-1418) было 29 сыновей и дочерей, а у Сончжо (правил {с.307 – с.308} 1567-1608) – 25. И это при том, что дети, умершие во младенчестве (а таких в те времена было немало), зачастую не учитывались! Конечно, в этом отношении корейские короли не идут в сравнение со многими владыками мусульманского мира, некоторые из которых имели сотни детей, но ведь и наложниц у иного султана или хана тоже могло быть несколько сотен.

Гарем в его корейском варианте вообще во многом отличался от гарема ближневосточного, который лучше знаком нашим российским читателям. Главное отличие заключалось в том, что корейские королевские наложницы и официально, и по сути были куда менее бесправны, чем женщины султанских и ханских сералей. На Ближнем Востоке наложницы, как правило, были не более чем рабынями, которые находились под полным контролем надсмотрщиков-евнухов. В Корее роль гаремных евнухов была куда скромнее, а сами обитательницы гарема пользовались определёнными правами. Это и понятно: они были не пленницами и даже не крепостными, а происходили, как правило, из дворянских семей, пусть и захудалых, и сохраняли связи с миром за пределами дворца. {с.308 – с.309}