Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

Такой вывод можно сделать, изучив карту часовых поясов мира, которая публикуется, например, в одном из самых авторитетнейших путеводителей по Океании знаменитого международного издательства Lonely Planet. Судя по этой схематической карте, получается так: когда, скажем, по Гринвичу — полдень, в Москве — 3 часа пополудни, а на Аляске — 3 часа утра, то на Питкэрне — 03:30 (время «между собакой и волком»). Странно. На самом деле, ничего подобного. Никакого получасового сдвига стрелок на острове нет. Питкэрнское время сейчас точно, минута в минуту, соответствует аляскинскому [70]. Оно на час «больше», чем на Гамбье, и на два опережает таитянское. Таковы причуды современного разделения часовых поясов.

Таким образом, когда в России стрелки переведены на летнее время (с апреля по октябрь), разница между Москвой и Адамстауном составляет ровно 12 часов: у нас полночь — у них полдень, и так далее [71].

Противоположная сторона планеты, однако…

Прежде всего, скажу честно: мы с самого начала прекрасно понимали, что недавние события, связанные с судом и «секс-скандалом в раю» (по выражению желтой прессы), — тема для островитян весьма болезненная.

И потому в разговорах с местными жителями мы старались ее не касаться вообще. Чтобы не бередить еще не зажившую рану.

Тем не менее, проблема существует. На Питкэрне есть тюрьма, и в ней сидят люди. И не упомянуть об этом я не могу. Но рассказ мой будет кратким. Никаких попыток анализа или выводов, только мои личные впечатления. Только то, что знаю или видел на острове сам.

Итак, многие спрашивают: правда ли, что в местной тюрьме сидит половина мужского населения острова?

Ответ: неправда. Из шести осужденных в октябре 2004 года питкэрнцев двое были наказаны общественными работами, и еще двое уже отбыли свой срок и теперь на свободе. В маленькой (как рассказывают, всего лишь двухкамерной) тюрьме осталось всего четверо: Рэнди и Шон Кристианы, а также Брайан и Терри Янги.

Впрочем, и их иногда — при необходимости — выпускают на волю. На сегодняшний день (ноябрь 2007), в последний раз такая необходимость, насколько мне известно, возникла в октябре 2007, когда умерла Вула Янг. Судя по видеозаписи похорон, Терри, сын покойной, присутствовал и на панихиде и на кладбище, а Рэнди активно помогал скорбной процессии.

Любопытно, что за месяц до этого, 14 сентября, в день рождения его дочери Эмили, Рэнди не выпустили. Его не было на вечернем party в доме его отца и матери, Стива и Олив. Во всяком случае, мы его не видели.

Питкэрнская тюрьма спрятана в густых зарослях так называемой Bob’s Valley (Долины Боба), в стороне от основной дороги, примерно на полпути от центральной площади Адамстауна до местного кладбища, по соседству с домом Лена Брауна. Подходить к ней близко не разрешается, на повороте с дороги стоит запрещающий знак. Со стороны хостела видна выглядывающая из оврага крыша серого домика, обнесенного колючей проволокой. Столбы, фонари. Лая овчарок, слава богу, не слышно. Зрелище кажется настолько неуместным среди питкэрнских ландшафтов, что, как бы любопытно не было, особо разглядывать его не хочется. Хочется отвернуться и идти без остановок мимо.

Четверых оставшихся заключенных охраняет целое отделение конвоиров — 7 человек. Официально они называются correction officers — «исправительные офицеры». Насколько я знаю, все из Новой Зеландии. Крепкие и улыбчивые мужчины, с характерными лицами, все стриженные наголо, ездят по острову на квадроциклах, играют в пинг-понг в Паблик Холл, ловят моллюсков на Тедсайд, а в основное время несут службу. Которая, на первый взгляд, как будто не видна.

В общих собраниях они не участвуют, на совместные праздники не ходят. Я не видел их ни на дне рождения Эмили, ни на нашем «русском» общественном ужине. Впрочем, к местным жителям охранники относятся предельно корректно и с уважением. Те, разумеется, отвечают им взаимностью.

Вот такой расклад.

Кстати, в сотрудничестве с тюремщиками работает прикомандированный полицейский. Это тот самый Малкольм Джилберт, с которым нас еще в аэропорту Таити познакомил Марк Уоллер. Так вот, Малкольм, добрый и общительный человек, сразу завоевал доверие островитян. Да и наше тоже.

Мы несколько раз пересекались на улицах, и все время он останавливал свой квадроцикл и совершенно искренне (а вовсе не по долгу службы) спрашивал нас: как дела, как устроились, нужна ли какая-либо помощь и так далее. Это было очень любезно с его стороны. А потом мы с ним, его женой и другими «не-резидентами» провели чудный вечер у них в гостях.