Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

Едва мы выгрузились на тесный причал Рикитеа, к пирсу лихо подлетел зодиак, откуда один за другим на дощатый настил выскочили все четверо, и первой была Софи. «Dimitri?» — улыбаясь, громко спросила она в толпу.

— «Vladimir? Lyudmila?..» (в лицо они нас не знали). «Софи!» — крикнул я.

И встреча состоялась.

Возгласы на четырех языках («Иа орана!», «Privet!», «Бонжур!» и «Wel-come!»), объятия, улыбки, двукратные поцелуи с женщинами (сначала правыми щеками, затем левыми), крепкие рукопожатия с мужчинами, и на наши шеи надеваются цветочные гирлянды: мне традиционный полинезийский сувенир повесила Софи, Володе — Хлоя, а Люде — сам Дидье. Не прошло и трех минут, как мы, счастливые и немного ошарашенные, уже сидели в надувной лодке, которая мчалась к яхте.

Из дневника (о семье Ваттрело): «…Потрясающе симпатичные люди…».

Потом было восшествие на борт «Соважа», размещение в каютах, знакомство с яхтой. Как только мы ступили на палубу, сразу стало понятно: перед нами не очередное транспортное плавсредство, а милый домик под парусом. Судно понравилось мне с первого взгляда. Было ясно: мы здесь не просто клиенты-пассажиры, а желанные гости. Чистота, уют, а главное — удивительно доброжелательное настроение, которое радушные хозяева так и излучали. Их гостеприимство выглядело не дежурным, а абсолютно искренним.

Софи тут же занялась приготовлением обеда, а Дидье провел инструктаж.

Во-первых, как пользоваться туалетом. Сделав дело, плотно закрываешь крышку унитаза, вставляешь специальный рычаг в специальное отверстие, совершаешь 8–10 энергичных движений, затем пауза 5 секунд, и снова 8–10 движений. Все содержимое отсасывается наружу. Бумагу и мусор в унитаз не бросать.

Во-вторых, душ. На борту работает мощный многолитровый опреснитель, но все равно, главный принцип — разумный расход воды. Ведь «Соваж» целых две недели будет вдали от ближайшего водопроводного крана, в открытом океане, и потому драгоценную жидкость на всякий случай желательно экономить. Не злоупотреблять процедурами и не лить H 2O понапрасну.

Кстати, воду из-под крана на судне можно пить. Остальные напитки из холодильника — за отдельную плату (при том, что трехразовое питание включено в стоимость аренды). Расценки: бутылка минералки или банка колы — по $2, пиво — по $3 за банку, вино — по $20 за бутылку. Различные соки — очень дорого, по $10–15 за литр (потому что куплены в местном магазине). Крепких горячительных напитков на судне не имелось, так было договорено заранее: водку, виски или ром семья Ваттрело не употребляет вообще, ну и мы решили воздержаться.

За праздничным обедом, который проходил под навесом на верхней палубе, мы отведали нежнейшей курочки с овощным гарниром, полакомились несколькими сортами французского сыра с плесенью и выпили превосходного чилийского вина — за знакомство. Опережая события, скажу сразу: Софи — прекрасный повар, ее блюда в течение всего плавания были на редкость вкусными, и меню ни разу не повторялось. Аппетит у меня на свежем морском воздухе был зверский, и я все время просил добавку. Про Володю и Люду то же самое сказать не могу.

Утолив голод, мы спросили: а когда мы пойдем на Оэно, Хендерсон и Дьюси — до Питкэрна или после? Дидье и Софи как-то странно переглянулись. И, загадочно улыбнувшись, ответили: давайте мы решим это все вместе, через некоторое время после того, как выйдем из лагуны в открытый океан. А когда же мы выйдем? «Завтра на рассвете, — сказал Дидье, — как только ветер переменится». На мониторе ноутбука капитан показал нам прогноз погоды: сейчас дул устойчивый юго-восточный, то есть встречный ветер, но к утру метеослужба Французской Полинезии обещала улучшение.

Что ж, на рассвете, так на рассвете.

После трапезы мы всей командой отправились на Мангареву. Сначала посетили жандармерию и проставили печати в паспортах (я уже об этом писал), а затем пошли гулять по острову. Прохожие здоровались с семьей Ваттрело, как со старыми добрыми знакомыми, видно было, что здесь их знают и уважают. На нас все смотрели с почтительным любопытством: надо же, русские, на Питкэрн собрались.

Потом мы решили взобраться на вершину одной из местных гор. Сначала нужно было подняться по серпантину асфальтовой дороги, а после того, как она кончилась, — карабкаться вверх по камням. Наш экипаж задал такой темп, что мы с непривычки едва за ними поспевали. Я невольно любовался ими, мне редко доводилось видеть такую дружную и, кажется, по-настоящему счастливую семью. На вершине я их сфотографировал. По-моему, получилось не очень хорошо, зато выразительно.