Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

Потом был душ, ланч и тур по острову.

Площадь Таити (1069 км 2) сопоставима с площадью современной Москвы (1081 км 2). Как и столицу России, главный остров Французской Полинезии опоясывает кольцевая автодорога (почти по всему периметру), но мы с самого начала отдавали себе отчет в том, что много посмотреть не успеем. Нам было важно посетить места, связанные с «Баунти».

Остров состоит из двух круглых полуостровов разных размеров (Таити Нуи, или Большой Таити, и Таити Ити, Маленький Таити), соединенных узким перешейком. Контуры острова на карте напоминают упавшую цифру 8 или опрокинувшегося ваньку-встаньку. Некоторые в этих формах видят некую амёбу, два только что соединившихся одноклеточных организма. Так вот, нас, в основном, интересовали достопримечательности, расположенные на большом полуострове.

В общем, вот где мы побывали в тот долгий длинный день 8 сентября (в хронологическом порядке).

1) Надгробие Помаре V (Pomare V Tomb). Усеченная каменная пирамида со средиземноморской глиняной бутылью на верхушке. Памятник последнему «королю» (верховному вождю) Таити из легендарной династии, возведенной на трон мятежниками с «Баунти». Помаре Пятый (1839–1891) — правнук того самого Ту-Таины- Матэ-и-так-далее, лукавого друга Кука и Блая, и сын знаменитой Аимата, или Королевы Помаре IV. Это именно при нем, в 1880 году Таити окончательно стал зависимой французской территорией. Последний из Помаре умер, как и его дед Помаре II, от хронического алкоголизма. Пузатая бутылка на крыше его склепа, видимо, символизирует именно этот факт.

2) Мыс Венеры (Point Venus) у Бухты Матаваи (Matavai Bay), северо-западная оконечность Таити Нуи. Легендарное место, где еще в 1769 году капитан Джеймс Кук разбил свой первый лагерь на Таити, чтобы наблюдать за прохождением Венеры. Именно здесь в 1788 году была первая стоянка экспедиции за хлебным деревом капитана Блая, именно сюда в мае 1789-го после мятежа вернулся Флетчер Кристиан. Сюда же в 1799 году высадились святые отцы из Лондонского Миссионерского Общества.

В 2005 году в память о «Баунти» на лужайке неподалеку от пляжа установили мемориальный камень — здоровенный валун, на котором какой-то художник-любитель изваял барельефные портреты некой таитянки и некоего матроса. В чертах этого матроса угадывается сходство с известным изображением Джона Адамса, патриарха Питкэрна. Здесь же старинный корабль, больше напоминающий испанскую каравеллу (очевидно, имеется в виду «Баунти»), и плод уру.

Мемориал «Баунти»

Сегодня Мыс Венеры — загородная зона отдыха жителей Папеэте. Сюда приезжают на машинах целыми семьями и шумными компаниями. Из открытых кафе доносятся ароматы гриля и круассанов, на пляже играют дети, и из колонок звучит хип-хоп. Почти как в московском Серебряном Бору, только с одной существенной разницей, сразу бросающейся в глаза, — песок.

Знаменитый «черный» вулканический песок пляжа Матаваи на самом деле, скорее, темно-серый, цвета антрацита, с микроскопическими блестящими крупинками, словно сыпучий асфальт. В сухом виде он очень красив и мягок, его приятно пересыпать из ладони в ладонь, а гулять по нему босыми ногами — одно удовольствие. Когда же на него накатывает морская вода, он, оказывается, превращается в черную жижу, и, извалявшись в нем, человек становится чумазым, как после грязевой ванны.

Надо сказать, что местные жители (впрочем, как и европейцы и американцы) обожают играть на этом песке — зарываться, валяться, обмазываться, строить замки. Но если вид купальщика, покрытого, словно мукой, традиционным белым или желтым песком, привычен нашему взгляду, то человек, перепачканный песком Матаваи, представляет собой весьма неожиданное зрелище.

Когда мы только подъехали к Мысу Венеры, я обратил внимание на группу молодых людей, мужчин и женщин, игравших в пляжный футбол у самой кромки воды. Поначалу мне показалось, что это не футбол, а некая странная помесь регби и командного «рестлинга в грязи» — настолько чумазыми, будто только что вышедшими из болота, выглядели люди. Вообразите: полуголые тела, по которым причудливыми подтеками струится черноватая жидкая кашица. Все довольны, все хохочут.

«Как шахтеры под дождем», — остроумно заметил Володя. Мне же в голову пришла немного другая ассоциация: я почему-то вспомнил традицию буровиков — умываться свежедобытой нефтью. Перепачканные лица, горящие счастливые глаза, белозубые улыбки…