Георгий Кублицкий - Фритьоф Нансен [Его жизнь и необыкновенные приключения]

Спасаясь от лютой беды, крестьяне заколачивали избы и брели куда глаза глядят. На пристанях и вокзалах скапливались толпы голодных. К середине лета беженцы из Поволжья растеклись по всей стране.

Правительство посылало в голодные губернии сотни эшелонов с хлебом. Но оно не могло накормить все Поволжье. Там жили десятки миллионов людей. С прошлых лет у них не было никаких запасов — народ еще не оправился от бедствий войны и интервенции. Кроме того, засуха захватила не только Поволжье, но и Украину, Крым, Приуралье.

Хотя неурожаи и засухи в России часто бывали и прежде, на этот раз в народном бедствии обвиняли только большевиков.

Некоторые европейские газеты напечатали письмо Алексея Максимовича Горького о голодающем Поволжье. Обращение великого писателя, с которым Нансен был знаком и переписывался, взволновало его, заставило особенно пристально следить за сообщениями о России.

Было похоже, что Европа не спешит помогать голодным. Откликнулись только рабочие и коммунистические организации. Они посылали в Россию хлеб, собирали деньги.

Нашлись люди, которых радовал голод в Поволжье. Делегация русских эмигрантов, бежавших от большевиков, умоляла американского посла в Париже сделать все, чтобы Поволжье не получило ни крошки американского хлеба: лучше принести в жертву несколько сот тысяч русских мужиков, чем поддерживать правительство, прогнавшее законную российскую власть. «Толпы голодных идут к границам, чтобы ринуться в Европу, разнося заразу большевизма!» — сообщали газеты.

Нансен получил письмо от Горького: не может ли Норвегия послать в Поволжье немного сушеной трески?

А потом пришла телеграмма от Международного Красного Креста: доктора Нансена просили принять пост верховного комиссара для помощи Поволжью.

Два дня Нансен не отвечал. Мрачный ходил он по кабинету в своей башне, заваленному книгами Пржевальского, Козлова, Свен Гедина и других путешественников по Азии. Художник Вереншельд, вызванный к соседу для совета, сказал:

— Я тебя знаю. Если ты откажешься, тебя потом замучат угрызения совести.

— Но пойми: соглашаясь, я должен снова отказаться от всего, что мне дорого.

— Я тебя знаю, ты согласишься! — упрямо твердил художник.

А восемь дней спустя Нансен уже встретился в Риге с заместителем народного комиссара по иностранным делам Литвиновым и вместе с ним поехал в Москву.

Ожидалось, что Нансен, как дальновидный политик, потребует от большевиков прежде всего согласия на уплату долгов, сделанных царским правительством, и лишь после этого будет разговаривать о помощи голодным. Но доктор Нансен поступил совсем по-другому.

Он сказал, что далеко не во всем сочувствует большевикам и настоящий коммунизм видел лишь… у эскимосов Гренландии, где нет ни зависти, ни борьбы за власть. Но это не мешает ему думать, что те, кто блокадой усиливает голод в России, — чертовски недальновидные люди.

Россию нельзя зачеркнуть, будущее Европы — только с Россией. У русского народа неограниченные силы, и раз большевики направляют их на восстановление страны, то было бы ошибкой этому мешать. И разве человеколюбие не обязывает помогать голодающим людям независимо от их политических убеждений? Он считает, что помощь должна быть оказана и несчастным в Поволжье, и тем, кто покинул Россию, спасаясь от большевиков, а теперь скитается по чужим странам.

Газеты накинулись на доктора Нансена: как, ставить знак равенства между пострадавшими от большевиков защитниками «истинной свободы» и какими-то темными мужиками, которые подняли руку на своих благодетелей, а теперь расплачиваются за это! Нет, доктор Нансен явно превысил свои полномочия, его надо отозвать с поста. И пусть доктор Нансен объяснит цивилизованному миру, почему из комиссара Международного Красного Креста он превратился в красного комиссара!

Корреспондент английской газеты «Дейли Кроникл» первым встретил вернувшегося из Москвы Нансена. Норвежец прежде всего снова подтвердил свое намерение всеми силами и средствами помогать голодающим в России, добиваться получения международного займа для этой цели. Когда корреспондент попросил его высказаться о нынешнем советском правительстве и о «красной опасности» для Европы, то «Нансен выразил уверенность в том, что в настоящее время для России невозможно какое-либо другое правительство, кроме советского, что Ленин является выдающейся личностью и что в России не делается никаких приготовлений к войне».