Роман Устинов - Автостопом по социализму, или Свобода по талонам

После нашей показательной беседы состоялось аудирование: преподаватель читал текст, после этого ученики заполняли листочек с вопросами.

Хоэль сдал домашнее сочинение и листок с аудированием самым первым, списав у меня и дав списать всем остальным. Учитель не был строг и оказался щедрым на пятерки.

Удовлетворенные результатами, ученики дали мне покататься на своих велосипедах, после чего мы отправились с Хоэлем изучать ночную жизнь Камагуэя. Оценивая проходящих мимо мучач – знакомых и незнакомых – по пятибалльной шкале, мы здорово провели время и отправились в свой район.

До сих пор мной не была воплощена в жизнь одна из идей: прокатиться на кубинском железнодорожном транспорте. Хитросплетение событий отправило меня из Гуантанамо не на запад, в сторону Гаваны, а на восток, куда поезда не ходят, и после этого возможности все не представлялось. Хоэль жил возле железнодорожного вокзала, и это было неплохим поводом продолжить свое путешествие в Санта-Клару – город, где захоронен Че Гевара – поездом.

Разузнав расписание, мы отправились спать: вставать нужно было рано. По расписанию проходящий поезд Гуантанамо-Гавана должен прибывать на перрон в девять утра, кассирша сказала мне, что за билетом стоит явиться часа за два до прибытия. Однако вскоре выяснилось, что ни у меня, ни у моего друга нет будильника: велика вероятность проспать.

– Что же делать? – спросил я.

– У меня есть друг, он живет неподалеку. Он никогда не спит. Он-то нас и разбудит.

– Как это – никогда не спит?

– Он охранник, – объяснил Хоэль. – Охраняет пекарню. Только неплохо бы принести ему какой-нибудь жидкий подарок.

И мы пошли за самогонкой. Действительно, какие ещё подарки дарят охранникам? Самогонку, конечно же. Стоит заметить, что процесс покупки самогонки в городе Камагуэй нисколько не отличается от аналогичного процесса где-нибудь в Рязанской или Тульской области.

Отправляешься в самый маргинальный район, желательно где нет освещения, впотьмах производишь условленный стук, просовываешь пустую тару (в условиях российского изобилия этот пункт необязателен, на Кубе же стоит прийти со своей тарой) и мятый червонец в приоткрывшуюся на ширину цепочки дверь – и через несколько минут получаешь условленный объём мутной отвратительной жидкости. Также стоит заметить, что качество самогона было прескверным и по вкусу напоминало денатурат или ацетон.

Во тьме ночи мы отправились в пекарню – дарить подарок и договариваться о побудке. Я познакомился с охранником.

И был он похож на шаромыгу, охраняющего какой-нибудь склад в российской глуши: старый, испитый, с рабочими руками. В пустой бетонной комнате он, расположившись на картонке, которая служила ему и столом и кроватью, бесконечно долго занимался настройкой неработающего радиоприемника, будучи уже в состоянии подпития. Под чутким бдением очень похожего персонажа мне пришлось провести одну из ночей где-то через полгода, в Иркутской области, Тулунском районе, в Трактовской малокомплектной школе, и оба охранника спали на картонке, и оба любили самогонку, правда, жили они на разных концах света. Однако это совсем другая история…

Жутко обрадовавшись подарку, охранник бросил настраивать радиоприемник и прилип губами к бутылке с денатуратом.

– Стой, стой – поспешил остановить его Хоэль, справедливо опасаясь, что любящий выпивку товарищ может уйти в состояние полной некондиции и проспать завтрашнее утро вместе с нами. – Остальное допьешь завтра.

Наступило утро, и точно в оговоренный срок раздался стук в дверь: вчерашний охранник пришел за добавкой, к завтраку нужно было поправить свое здоровье.

Долгое и печальное прощание с Хоэлем – моим новым хорошим другом – на вокзале затянулось. Как и любой кубинский транспорт, поезд задерживался. В кармане у меня лежал билет до следующей остановки. В кармане у Хоэля лежал подаренный мной доллар: его я посоветовал потратить на клей, чтобы заклеить всю ту большую кучу драных кроссовок, захламляющих жилище моего нового друга. На прощанье он тоже хотел сделать мне подарок и протянул – как и груда кроссовок невесть откуда взявшуюся – книжку «Фидель Кастро и Никита Хрущев» на испанском языке. Однако я отказался, не желая отягощать свой рюкзак.

Прибыл поезд, мы обнялись, и я поехал – снова на запад, снова в дорогу.

С учетом того, что билет был куплен лишь до следующей остановки, на этой самой остановке проводница резонно предложила мне сойти.