Роман Устинов - Индия наизнанку

Все хохочут, тут и злой индус не выдержал, заулыбался.

— А как, — спрашивает, — у вас в стране наказывают учителя за проступки?

— Никак не наказывают, у нас карательные меры не применяются, только поощрительные: конфеты, чай, печенье. Не кнутом, а пряником.

— Конфет у нас нет, — смилостивился индус. Но чай мне принесли.

— Ладно, — наконец сдался начальник. — У нас в школах карательные меры — это приседания. Присядешь десять раз, мы тебя отпустим.

Пришлось приседать, причем по-индийски: держа себя за уши, левой рукой за правое ухо, правой — за левое.

— Ты свободен, — насмеявшись всласть, отпустили меня борцы с нарушителями.

— А как же полиция? — не унимался я.

— Иди, иди… — замахали руками работники управления по борьбе с перелезателями через забор. Но под присмотром конвоира, все же, отправили меня к кассе, чтобы я заплатил за билет и вошел, как белый человек, через официальный вход.

Через десять минут я присоединился к венграм: напоенный чаем и с поднявшимся настроением.

— А как тебя так быстро отпустили? В полицию быстро съездил?

— Да не было никакой полиции! Басни это все!

Венгры успокоились. Но с тех пор старались держаться от меня подальше.

На следующий день я зашел к индусам в управление, подарил им свои фотографии из разных стран. Вы ж хотели фото? Вот вам. На этом инцидент исчерпался. А венгры уехали дальше колесить по Индии, доедая остатки своих сублимированных продуктов и допивая палинку. Они на меня вроде не злились. Я же решил остаться в Каджурахо подольше. Пока что мне тут нравилось.

Вечером после отъезда венгров я забрел в какую-то деревенскую забегаловку, которая в последующие дни стала моим любимым местом приема пищи в этой деревне. Разговорившись со мной и узнав, что я из Москвы, хозяин-повар-официант заведения сообщил мне:

— Тут у нас в деревне есть один индус, который говорит по-русски.

— Зови!

Через полчаса к нам в кабак пришел настоящий русскоговорящий индус: усатый, загорелый и проглатывающий шипящие звуки. Я стал угощать его всякими немясными блюдами — индус был настоящий, вегетарианский.

— Я не кусаю мясу, — на ломанном русском объяснял индус. — Не пью алкохол и безразлисен к деньгам, зенсинам и другим материалным весям.

Иногда, когда ему становилось трудно, мы переходили на английский. Не очень многие русские туристы пользовались его услугами здесь, в Каджурахо. Поэтому русский его постепенно забывался.

— Где ты выучил язык? — задавал я ему простые вопросы.

— В Дели, — пояснял он. — Российский культурный центр в свое время давал бесплатные уроки для всех желающих.

Но приехать в Дели и хорошо обосноваться в столице среднестатистическому индусу не так-то просто, гораздо сложнее, чем приехать простому сибирскому парню в Москву. Поэтому мой индусский друг, выучив русский и не найдя работы, вернулся к себе в деревню.

— А был ли ты в России? — спросил я его.

— Увы, нет. Но хочу.

Наш разговор продолжился в философском русле. Уже было темно, но мы допоздна сидели в кабаке, и хозяин нас не прогонял.

— Я доволен жизнью, занимаюсь йогой. У меня нет цели заработать кучу денег, каковую ставят перед собой жители многих «развитых» стран.

С ним было интересно общаться, по-простому, без водки и без общих знакомых. У нас был совершенно разный менталитет и разное воспитание. Но, на удивление, были общие темы.

Я пригласил индуса-вегетарианца в Россию. И начал расспрашивать его о так популярном в Индии занятии — йоге.

— Йога — путь к счастливой жизни, — рассуждал он.

— А давай ты меня тоже научишь? — попросил я.

— Вообще, из меня плохой учитель, но помочь я тебе смогу. У меня есть приятель, который преподает йогу.

И снабдил меня координатами настоящего йога со стажем.

Распрощавшись с русскоговорящим индусом в теплых чувствах, я отправился на ночевку в гостиницу.

Утром оказалось, что помимо эротического храмового комплекса, в котором мне пришлось просидеть в заточении, смотреть в деревне Каджурахо особо нечего.

Но в деревне было хорошо, и уезжать не хотелось. А помимо прочего я ждал ежегодного танцевального фестиваля, который должен был начаться на следующий день. Ожидались танцевальные группы из разных концов страны, в том числе и болливудские актрисы и певицы.

Поэтому в исследовательских целях, и чтобы не терять времени, я взял напрокат велосипед за полдоллара и весь день прокатался по окрестностям. За несколько часов я успел забраться в какую-то глушь, где индусы жили практически первобытным строем: дома без электричества, впряженные в плуг буйволы, женщины, собирающие какие-то растения в плетеные корзины, и обалдевшие от увиденного иностранца на велосипеде босые дети. Некий услужливый крестьянин отвел меня на пастбище крокодилов, и я издалека посмотрел на пару невзрачных серых особей, нежащихся на январском солнце. Я ему подарил купюру в десять рупий, чтобы хоть как-то поддержать его бюджет. Взамен я был накормлен очередной подозрительной кашей, которая еле влезла в мой организм из-за количества специй.