Павел Сафонов - Американский дневник

Однажды в Монреале случилось невероятное: забастовали городские полицейские, объявив бесконтрольным город на два дня. Сам глава полиции к ним присоединился. И город оказался во власти стихийной толпы: грабились магазины, мастерские, на граждан нападали…

А полицейские разъезжали в крытых грузовиках и демонстративно разбрасывали пустые банки из-под пива. Требования полицейских были просты: повысить зарплату, которая была ниже, чем в других (англосаксонских) провинциях. Она не превышала зарплату водителей автобусов.

Власть не простила этого начальнику полиции: он был снят с должности и уволен со службы. И вот парадокс: бывший глава полиции крупнейшего в стране города стал часто бывать в генконсульстве, и не только в праздничные дни (т.е. по приглашению). А затем (вероятно, не без помощи Павла Федоровича?!) он поехал в Москву и возвратился оттуда твердо уверенным, что его место в рядах канадских правозащитников и борцов за мир.

Ветеран войны, дипломат, организатор консульств в ряде стран и истовый гражданин своего Отечества Павел Федорович Сафонов оставил в наших душах след и глубокую веру в возможность быть порядочным на государственном посту. Ему претила неискренность, он был терпелив к слабостям своих коллег, и к нему мы шли с открытой душой.

В последний день мая восемьдесят пятого года нас постигла печальная весть. Об этом мгновении в моем дневнике от 31 мая 1985 года сделана такая запись:

«Сегодня в Здравнице в три часа ночи ушел от нас Павел Федорович! Около двух часов дня мне на работу позвонила Нина. Она узнала об этом от Дины Бурковой.

Ушел от нас Человек-Эпоха, Человек — совесть века, Человек завтрашнего дня!!!

Как много радостных минут доставило нам общение с П.Ф.! Уходят лучшие из того бесконечно долгого и справедливого времени нашей Родины-Победительницы.

Ушел лучший из нас, из нашего «канадского землячества».

М.б. венок надписать: «Павлу Федоровичу — первому среди нас. Монреальцы»…

Тот скорбный день запомнился. Да и потом вспоминали мы о Павле Федоровиче и его последнем пути по земле, изредка собираясь в узком кругу. Провожали Павла Федоровича «монреальцы» «по-семейному»: Дина и Герман Бурковы, Людмила и Геннадий Свешниковы (Морфлот), Лиза и Леонид Корсики (Интурист), Нина и Анатолий Максимовы (торгпредство).

Государственного значения Человеку наша маленькая группа «монреальцев» отдавала и гражданские почести, и офицерскую честь, ибо трое из нас были «дважды профессионалы».

Не претендуя на строгие каноны в стихосложении, провожая в последний путь нашего Главного Монреальца, сердце позвало к бумаге и перу. И вот что решаюсь представить на суд моих коллег по совколонии, родных и друзей Павла Федоровича.

Именно о таких людях сказал русский историк и философ Дмитрий Эдуардович Харитонович:

«В реальности существуют люди…

Нет политической истории, есть история людей…»

В детстве за Павлом Федоровичем Сафоновым довольно прочно закрепилось прозвище «Пузатый», хотя в действительности пузатым он никогда не был. А прозвали его так потому, что в летнее время, когда созревали всякие фрукты и овощи, он изничтожал их в неограниченных количествах и самым примитивным образом — без ножа, вилки и, уж конечно, без салфетки, — а от стекавшего на его рубаху сладкого сока, особенно от арбузов и дынь, она затвердевала и отдувалась на животе коробом.

Весной 1918-го года на нас, четверых детишек мал-мала меньше, свалилась по-настоящему большая беда: умерла наша мама. Она умерла от «испанки» — свирепствовавшей в те годы на Кубани разновидности вирусного гриппа. В солнечные пасхальные дни, когда все мы ,дети, играли во дворе в «крашенки» (крашеные яйца), старшая сестра Нина выскочила из дома с истерическим плачем и бросилась обнимать нас, сообщая что-то непонятное из-за душивших её слёз, но, по-видимому, очень важное. Потом мы все-таки поняли, что умерла мама и что мы стали вдруг сиротами.