Джеймс Кервуд - Всемирный следопыт, 1927 № 04

Бросил татарин работу на огороде и прибежал узнать, в чем дело, — узнав, плюнул и сказал, что он больше с такими глупыми женщинами жить не может. Заявил, что уходит из дому и вернется лишь в том случае, если встретит людей глупее их.

Пошел татарин в Бахчисарай [14] Бахчисарай — бывшая столица правителей Крыма — ханов. . Путь был долгий, день жаркий. Подошел он к ханскому дворцу и присел отдохнуть у фонтана. Из калитки дворца показалась служанка-караимка. Увидала незнакомое лицо и спросила с любопытством:

— Скажите, ага, вы не здешний?

— Нет.

— А откуда?

— С того света, — отвечал татарин, желая отделаться от дальнейших расспросов.

— Ах! — воскликнула служанка и убежала. Через несколько минут она вернулась.

— Иди скорее, первая жена хана требует.

Стряхнув с себя пыль, вошел татарин во дворец. Повели его в покой ханши. Он оставил у входа свои каревле (кожаные туфли) и, на цыпочках, по персидским коврам подошел к жене хана.

— Ты давно с того света? — спросила она.

— Вчера, повелительница.

— А не видал ли там нашего сына Османа? (Осман был ее первенец, умерший в детстве).

— Как же, Аллах наградил меня этим счастьем, — смекнул хитрец, отвесив низкий поклон. — Я видел его, он приказал тебе кланяться.

— А где он? В раю?..

— Нет, не совсем, а так, с краю…

— Ах, великий Аллах! Почему же это? — горестно воскликнула ханша.

— Пресветлая повелительница, мудрейшая из женщин Крымского ханства! Не огорчайся, не за грехи твои Осман не в раю. Дело в том, что высокие особы должны иметь там свой сарай (дворец), а у Османа нет денег.

— Ах, вот в чем дело! А не знаешь ли, сколько надо денег?

— Говорили, шестьдесят золотых.

— Когда же ты пойдешь обратно?

— Не скоро, повелительница, у меня нет теперь там дел.

— Слушай, я дам тебе шестьдесят золотых для Османа и пять золотых тебе за труды. Отправляйся сейчас и передай золото. Я не могу допустить, чтобы мой первенец не был до сих пор в раю.

— Слушаю, повелительница, и все в точности исполню…

Ханша велела принести резную кипарисовую шкатулку с перламутровыми украшениями и отсчитала шестьдесят пять золотых. Взял хитрец золото и выбежал из дворца, забыв даже надеть свои каревле.

Вскоре звук рога оповестил, что хан вернулся с охоты. Раскрылись ворота дворца, и на белом иноходце въехал хан.

Только что он соскочил с коня, к нему подбежала жена.

— Знаешь ли ты, что Осман еще не в раю?!

— Осман не в раю! Что ты говоришь? — удивился хан.

— Видишь ли, был человек с того света и сказал, что у Османа нет денег, и я…

— И ты дала деньги! Где этот негодяй?

Хан вскочил в седло и бросился со двора на улицу Бахчисарая.

— Не видал ты человека, бежавшего от дворца? — спросил хан первого встречного.

— Какой-то незнакомец недавно пробежал в ту сторону, — ответил встречный.

Между тем, татарин, получив деньги, бежал как мог. Когда Салачик [15] Предместье Бахчисарая. остался позади, он свернул на проселочную дорогу. Предчувствуя погоню, беглец приложил ухо к земле — слышен конский топот. Что делать? Видит он — пашет татарин, снял шапку и вытирает пот с лысой головы. Подошел к нему хитрец, поздоровался и говорит:

— Ай, яй, яй, что делается в Бахчисарае!

— А что такое?

— Вышел ханский указ — вешать всех лысых.

— О, Аллах! — воскликнул пахарь и быстро надел шапку.

— Да, скверно, скверно, — продолжал обманщик. — Велено по окрестностям собирать лысых. Вон, на горизонте, я вижу верхового. Наверное, за этим и едет.

— Что же мне делать, добрый человек? — испуганно спросил пахарь, — по-советуй, пожалуйста.

— Вот что могу посоветовать: иди скорей к тому тополю и взлезь на него, а я буду пахать.

Вскоре подъехал хан на взмыленном коне.

— Селям алейкум!

— Алейкум селям! [16] Приветствия у татар.

— Не заметил ли ты человека, быстро идущего из Бахчисарая?

— Видал, повелитель. Он сидит на том тополе.

Мигом очутился хан у тополя.

— Слазь, нечестивый!

— Я не лысый! — со слезами в голосе отвечал татарин с верхушки дерева.

— Что такое? Не лысый? Слезь сию же минуту!..

— Ой, могущественный и мудрейший повелитель, я не лысый!

— Да постигнут тебя все муки ада! Слазь, я приказываю! — закричал рассвирепевший хан.

— Гордость Крыма, да прославит Аллах твое имя! Я не лысый, — твердил несчастный.