Геннадий Дмитриев - Я был капитаном Фицроем

— А это правда, что Вы провели корабль Тича проливом Дьявола, и ушли от королевской эскадры?

— Не совсем так, сэр, это был не корабль Тича, это был мой корабль, «Приключение», Тич отдал его под мое командование, но дорожки наши разошлись, Тич пошел своим курсом, а я своим. Но заперла меня в этой бухте не королевская эскадра, это был лейтенант Мейнсон, тот самый, что отправил Тича к праотцам, он загнал меня в эту мышеловку, считая, что запер в этой бухте корабль Черной бороды, «Месть королевы Анны». Думаю, если бы выяснилась ошибка, он все равно не выпустил бы меня, пришлось выпутываться.

— Говорят, что войти в пролив Дьявола невозможно, течение таково, что непременно разобьет корабль о скалы.

— Мало ли, что говорят. Войти можно, если использовать течение и ветер, течение само по себе еще не беда, беда в том, что сразу же за скалой Трех негодяев возникает водоворот, если судно попадет в него, то уже ни руль ни паруса не помогут. Лучше всего выходить, когда проснется утренний бриз, нужно ставить кливера и фок, если есть косой парус на бизани, то неплохо бы и его поставить. Надо держать прямо на скалу Трех негодяев, и не отворачивать, даже если покажется, что бушприт вот-вот ударит о скалу, тут нервы нужны железные, главное — не отвернуть влево. А когда течение подхватит корабль и понесет его мимо скалы в пролив Дьявола, сразу же переложить руль вправо на борт, иначе в водоворот затянет. Судно войдет в пролив левым бортом вперед, и когда скала Трех Негодяев окажется в кабельтове за кормой, нужно поставить руль прямо. Дальше все просто, течение и ветер вынесут корабль к противоположному берегу так быстро, что те, кто ждут Вас, не успеют и паруса поставить. Когда увидят, что Ваш корабль выходит из бухты, корабли эскадры выстроятся в две линии так, чтобы Вы прошли между ними, а они будут осыпать Вас ядрами с двух сторон. Но когда они поймут, что Вы входите в пролив, то уже ничего сделать не успеют, возможно, сделают только один выстрел из кормовой пушки.

— Спасибо, Израэль, я постараюсь сделать все так, как Вы сказали.

— Постарайтесь, капитан, постарайтесь, не сомневаюсь — Вам удастся вырваться из мышеловки. Вы настоящий моряк, только благодаря Вашему плану нам удалось снять добычу с испанских галеонов. Хотите рому?

— Нет, не буду.

— А я, пожалуй, выпью, — Израэль Гендс достал со шкафа бутылку и налил себе стакан, — а, может, выпьете, все таки? Ром хороший, такого Вам нигде не найти, даже на самой Ямайке.

— Нет-нет, не буду, мне нужна свежая голова, завтра предстоит нелегкая работа. А Вы чем занимаетесь в этом кабаке? Неужели помогаете одноногому Джону таскать бутылки из погреба?

— А Вы хитрец, Фицрой, Вас не проведешь! Конечно, я помогаю старому Джону таскать бутылки из подвала, лазить в подвал на деревянной ноге не очень-то удобно, но не это главное. Вы наверное уже знаете, что Джон торгует не только ромом, он собирает сведения обо всем, что твориться в этих морях, он координирует действия пиратов, планирует рейды, а я разрабатываю маршруты. Мы с Джоном имеем свою долю, неплохо было бы и Вам к нам присоединиться, с Вашими знаниями и с Вашей удачей мы могли бы неплохо зарабатывать. Зачем самому лезть под пули и ядра тому, у кого есть знания и кто имеет ум, чтобы знаниями этими воспользоваться? Оставайтесь с нами, капитан Фицрой, возвращайтесь, как только разделаетесь со своим адмиралом.

— Предложение заманчивое, но сначала нужно уйти от эскадры и остаться в живых. Прощайте, Гендс, даст Бог, свидимся.

Капитан Фицрой вернулся на свой корабль и, собрав всех офицеров, объяснил им задачу, провел несколько тренировок, теперь каждый член команды четко знал, что и как он должен делать при выходе из бухты и входе в пролив. Затем он навестил Жака де Ладье, поблагодарил за все, и тепло попрощался с губернатором острова.

Нужно еще было попрощаться с Мари, но Фицрой никак не мог решиться сказать ей, что завтра он покинет ее и скорее всего навсегда. Губернатор поселил Мари в восточном флигеле, имеющим отдельный вход с улицы, и когда ворота резиденции губернатора закрывали на ночь, то Мари могла беспрепятственно выйти за пределы здания, воспользовавшись выходом, ключ от которого был только у нее и у губернатора.

Фицрой подошел к восточному флигелю с улицы и постучал в дверь. Сперва ему никто не ответил, затем послышались тихие шаги, и голос Мари спросил:

— Кто?

— Капитан Фицрой, откройте, Мари, я хотел бы поговорить с Вами, простите за столь поздний визит.